Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

После обзора лодкостроения карел Республики Карелия предста­вим немногие сведения о традициях судоходства карел, которые уда­лось собрать за её пределами. В XVI–XVII вв. и до окончания Северной войны со Швецией карелы активно переселялись не только на восток и на север от Ладожского озера, но и на юг и юго-восток, заселяя ра­зорённые войнами, пустующие земли. За ХУЛ в. около 50 тысяч че­ловек с Карельского перешейка переселились в северо-восточные уез­ды Новгородской и Тверской губерний. Массовый исход карел с за­падных рубежей России является свидетельством, во-первых, актив­ного участия карел в российской внутренней и внешней политике, во-вторых, преемственности внутренней политики Новгородской ре­спублики, Московского царства и Российской империи. После побед Петра I, начала строительства Санкт-Петербурга и завершения войн со Швецией северо-западный регион, где проживали карелы, стал ак­тивно развиваться в хозяйственном и промышленном отношении.

Карелы расселились на водоразделе между волжско-каспийским и балтийским бассейнами, их поселения оказались в некоторых районах со­временных Тверской, Ленинградской, Новгородской и даже Московской областей (рис. 1). Тверские карелы-«тиверцы» говорили на собствен­но карельском языке, который сохранил некоторые архаичные формы. Расселившиеся от Волхова до Волги карелы включились в общие процес­сы развития края, сохраняя при этом свои исторически сложившиеся эт­нические и межэтнические контакты, культурные и хозяйственные тра­диции, многие карелы продолжали придерживаться старообрядчества.

Многовековой опыт использования водно-волоковых путей и навы­ки судостроения и судоходства позволили карелам быстро освоить но­вые территории и не терять связи с исторической родиной. Из бассей­на Волги через верховья рек Ояти и Паши можно было попасть в реку Свирь и Онежское озеро, по реке Тихвинке – в реку Сясь и Ладожское озеро, по реке Мсте – в озеро Ильмень, а рекой Тверцой – в Волгу. Многочисленные озёра здесь соединены протоками и малыми реками, которые впадают в притоки Волги: реки Колпь, Суда, Чагода, Молога, те­кущие в восточном направлении. Через этот район по водно-волоковым системам проходили древние торговые пути с Волги на Балтику.

К началу XIX в. вместо старых волоков были прокопаны каналы, по­строены шлюзы и созданы подпитывающие водохранилища трёх во­дных систем: Тихвинской, Мстинской, Вышне-Волоцкой, которые свя­зывали Санкт-Петербург с Центральной и Южной Россией. Благодаря новым транспортным магистралям активно развивались экономика и торговля, судостроение и судоходство всего северо-западного региона России.

Тихвинские и тверские карелы занимались земледелием и скотовод­ством в более благоприятном климате по сравнению с бедными и холод­ными землями Карелии: лето теплее и дольше, а значит, урожаи выше и кормов больше. Большое количество лесов, небольших рек и озёр в верховьях рек бассейна Волги позволяло вести охотничий и рыбный промыслы. Близость Москвы и Петербурга, водные магистрали, густая сеть городов и промышленных предприятий, связанных дорогами, по­зволяли «южным» карелам получать дополнительные доходы для веде­ния своего крестьянского хозяйства. В первой половине ХХ в. в этом Карельском крае проживало до 150 000 этнических карел, имелась культурная автономия, развивались карельская письменность и куль­тура, в школах преподавался карельский язык. В годы коллективиза­ции, репрессий и в послевоенный период политика советской власти в отношении карел менялась, поэтому многие стали уезжать в города и терять свою национальную идентичность. Сейчас карел насчитывает­ся всего около 15 тысяч человек, местное культурное сообщество про­должает поддерживать традиции, ведётся изучение языка и истории края, издаются книги на карельском языке. Но урбанизация и совре­менное разрушение земледельческой деревни влияет на эти процес­сы, независимо от национальностей происходит общая для всех сель­ских сообществ деградация традиционных материальной и духовной культур.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Карельский край, как и весь российский северо-запад, жил и раз­вивался благодаря пересекающим его старым водным системам, ко­торые во второй половине ХХ в. оказались ненужными и заброшен­ными. Сейчас земли, на которых в XV–XVII вв. поселились каре­лы, находятся в самых глухих пограничных районах Ленинградской, Новгородской, Тверской и Вологодской областей. Удаленные от об­ластных центров, эти земли – в советское время так называемая «глу­бинка» – были труднодоступны из-за плохих дорог, поэтому до 1970– 1980-х гг. сельские жители ещё активно использовали старые водные пути по речкам и протокам из озера в озеро, удобные для передвиже­ния на различных местных плавсредствах. Постепенно условия тра­диционного судоходства ухудшались: во время активного лесосплава брёвна засоряли русла рек, из-за мелиорации земель и осушки болот уровень воды упал, из-за индустриализации сельского хозяйства про­изошло нарушение экологии – загрязнение воды из-за стока удобре­ний с полей и фекалий с ферм в небольшие ручьи и речки. В малых ре­ках произошёл застой воды и продолжается нарушение естественного водного режима: накапливается грязь, валежник, берега и русла зарас­тают травой, осокой и камышом. Бобровые плотины затрудняют сток воды, сейчас по бывшим водным путям трудно пройти даже на рези­новых лодках. Вследствие такой хозяйственной деятельности зарастают даже большие реки (Тихвинка, Молога, Мста, Тверца), которые были судоходными ещё во второй половине ХХ в. На бывшей терри­тории Карельского края только у трёх информантов-карел удалось по­лучить некоторые сведения о лодкостроении в локальных центрах су­доходства. Немного информации по теме удалось собрать у вепсов и русских, некоторые сообщения информантов-лодочников приведены ниже, полные интервью хранятся в архиве музея «Кижи».

Судостроение и судоходство бассейна Тихвинской водной системы

Северная граница ареала расселения тихвинских и тверских ка­рел примыкает к бывшей Тихвинской водной системе и водоразде­лам бассейнов рек Свири, Волхова и Волги. В настоящее время район Посвирья в основном заселён русскими, верховья рек Паши и Ояти и Вепсская возвышенность – вепсами.

Первая информация о карелах и географических особенностях региона была получена на Вепсской возвышенности в д. Корвала Бокситогорского района Ленинградской области от местного жителя В. В. Соловьёва (1956 г. р.), вепса, который прошёл водными путями с отцом и самостоятельно по всем угодьям водораздела. Охотник и ры­бак, он хорошо знает свой край, сам делал традиционные лодки, по­этому у него удалось зафиксировать особенности местного вепсско­го лодкостроения, чтобы иметь возможность сравнить с информаци­ей, полученной в карельских деревнях с одинаковыми условиями во­допользования (рис. 2).

Он описал водный путь из небольшого Корвальского озе­ра по реке Лижме в Курбозеро, из которого по реке Курбе попада­ли в реку Колошму, по ней в реку Суду, которая сейчас впадает в Рыбинское водохранилище и далее в Волгу. В 15 км от д. Корвала из Екшозера начинается река Колпь, которая тоже впадает в реку Суду. До сооружения в 1930-х гг. Рыбинского водохранилища река Суда была притоком реки Шексны, которая и связывала Вепсскую возвышенность с бассейном реки Волги. На северном водоразделе река Генуя из Леринского озера течёт в реку Копшу – приток реки Паши, впадающий в реку Свирь. У Леринского озера были плотины для сплава леса, ещё в 1970-х гг. на них были работающие затворы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Южнее моста у д. Сомино были шлюзы, река Соминка раньше была судоходная и текла здесь в обе стороны.

Судостроение и судоходство бассейна Волжской системы

В Бокситогорском районе в деревнях Климово и Бирючёво рядом

с вепсскими сёлами – центр карельских деревень. На озёрах северной границы проживания тихвинских карел автору удалось познакомиться с карельским лодочником В. И. Шкапиным (1945 г. р.). От его бани в озеро идут мостки на забитых столбах-сваях, под навесом хранятся ме­рёжки и вентери, а на воде у берега стоит лодка-плоскодонка, которой хозяин пользуется, и ещё три старые перевёрнутые плоскодонки лежат рядом на болотистом лугу. Все четыре лодки для рыбалки – плоско­донки, сделаны из оцинкованного железа. «Служат они года 3–4», – говорит сам мастер. Он рассказал о четырёх традиционных плавсред­ствах: трёх типах лодок и плотах, которые были распространены в ка­рельских деревнях этого сельсовета ещё во второй половине ХХ в. Его рассказ содержит новую конкретную информацию о судостроении и судоходстве карельских деревень района.

«В деревне было около 50 домов, а сейчас осталось 33, многие поль­зовались долблёнками и многие делали их. Товчинское озеро, на ко­тором стоит деревня, имеет протоку в Бирючёвское озеро и дальше в Каргорское, а потом идёт проток в реку Чагода, которая впадает в реку Молога и далее в Рыбинское водохранилище и реку Волгу. Раньше ко­сили траву на островах, для заготовки сена делали большие лодки из досок на пять человек. Эти же лодки использовали и для рыбалки – они поднимают трёх человек и снасти. Доски для лодок брали дюймо­вые, еловые, желательно, чтобы без сучков, а раньше использовалась сосна – она прочнее, не даёт трещин и служит дольше.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Мой родственник Г. И. Мотроин (1880–1968) делал долблёнки, я по­могал ему делать две последние „венех“. Он прошёл четыре войны – японскую, империалистическую, финскую и Великую Отечественную, работал мельником, не один дом в деревне построил – всё умел делать и всё хорошо! После войны многие старые мастера делали долблёнки, по-карельски называли венех. Долбили их из осины-хуаба специаль­ным теслом – кокка. Выбирали осину и вытёсывали внутри, со шпень­ками 15–20 мм через 40 см вверху, а в днище – через 30 см. Потом грели на костре, поворачивая над углями, и разводили борта рябиновыми су­чьями – сначала тонкими, потом толще. После костра продолжали вы­бирать начисто – дед Григорий не давали мне этого делать. Могли сутки и двое лодкой заниматься. Носы были заострены, корма сзади потупей. К специально оставленным внутри корпуса выступам (клампам. – Ю. Н.) привязывали три коромысла – шпангоута из вереса (можжевель­ника.– Ю. Н.), которые тоже загибали на огне. Сиденья привязывали к верхним выступам внутри лодки или к бортам. Обычно венех делали на двух-трёх человек, длина около 4 м, ширина – не меньше 90 см, высо­та борта около 30 см – очень устойчивые были лодки и служили больше 7 лет. Весло для венех – лабий или лабьи. Как в других деревнях говорят, затрудняюсь сказать.

Были ещё ройки из двух выдолбленных стволов осины, их соеди­няли длинными шпонками в носу и корме, и три короткие шпонки соединяли борта. Ройки делали в других деревнях. В соседней дерев­не были свои мастера, а к нам привозили из д. Забелино, в нашей де­ревне ройки не делали. Плоты делали себе сами, но ими особенно не пользовались. В 1990-е гг. после долблёнок начали строить плоскодон­ки из досок, а сейчас я их делаю из жести, только шпангоуты деревян­ные. Я сделал первую плоскодонку в 1988 г., приспособили под мотор, а вёсел с уключинами не было, и потом после долблёнок вёсла так и не привились.

Дед Григорий рыбачил до 1980-х гг. Здесь было очень много рыбы – сетками ловили и лучили с острогой. Раньше щуки по 9–12 кг попада­лись. В 1950-е гг. приезжали бригадами вологодские рыбаки и всю рыбу подчистили. В 1980-е гг. рыболовство стало ухудшаться: во-первых, от сельского хозяйства – от ферм много навоза и аммиака, во-вторых, за­пустили бобров, они всё перепортили, и из-за их плотин нет теченья. Все речки почти стоят, а не текут. Раньше траву даже в воде выкаши­вали, а сейчас одни бобры работают – всё тащат и в реку валят. Озеро маленькое – длиной до 1 км, шириной около 200 м, вода и здесь пах­нет дустом, в сетях грязь, а раньше плавали с открытыми глазами, как в море, – не знаю, что с озером будет!?»2.

Недалеко от Старой Руссы в д. Старая Ловать произошла интерес­ная встреча с замечательным лодочником Евгением Николаевичем Корниловым, который хранит предания о прибалтийско-финском на­роде емь и свой род причисляет к этому племени. Он родился на реке Свири, начал шить лодки со своим отцом в большом селе Свирица. Работал начальником лесосплавной конторы, поэтому хорошо помнит все типы плавсредств на реке Ловати и её притоках. В бассейне озера Ильмень и далее по участку маршрута экспедиции через Новгородскую область до озёр Селигер и Валдай население русское и про карел ни­кто не слышал. Местные жители помнят старые двухштевневые лодки и рассказывали о том, что на всех озёрах были свои лодки. Описание традиционного русского лодкостроения края в задачи нашего иссле­дования не входит. Поэтому информация, собранная автором в этой и других экспедициях, в настоящем очерке не приводится, за исклю­чением некоторых сведений, общих для понимания истории и совре­менного состояния народного судостроения и судоходства региона.

На озере Селигер в советское время было несколько рыболовецких колхозов. В д. Гуща у С. Н. Цепляева (1946 г. р.) были записаны сведе­ния о карелах, которые иногда приезжали рыбачить на Селигер, неко­торые даже оставались жить в деревнях. С. Н. Цепляев сделал сам более 10 лодок и помогал другим деревенским мастерам. Местные судостроительные термины никак не связаны с карельской терминологией [1] . У него записано интересное наблюдение: «В деревне могли забыть[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

свои традиционные лодки, но новых – не придумывали». В деревнях традиционных лодок не удалось зафиксировать, а в г. Осташкове со­хранились несколько старых местных лодок, в музее есть информация о рыболовстве на озере Селигер, фотографии лодок, но нет никаких сведений о карелах-лодочниках или промысловых рыбаках.

В городском музее г. Валдая сообщили, что о лодкостроении на озе­ре Валдай у них нет никакой информации. По свидетельствам ста­рожилов, судостроением в городе не занимались и местных лодок не помнят, потому что рыболовство не было значительным промыслом – рыбачили в основном только для себя. Интересно, что на озере Валдай в Николо-Столбненском монастыре до 1920-х гг. была единственная промысловая артель из осташковских рыбаков с озера Селигер, воз­можно, что они привозили с собой селигерские лодки.

На север от Валдая в городе Боровичи Новгородской области на реке Мсте в краеведческом музее выставлено много материалов по Волховско-Мстинской водной системе, есть макеты шлюзов, грузовых барж и других судов. По свидетельствам сотрудников музея, никакого лодкостроения в районе сейчас нет, но некоторые помнят, что в сере­дине ХХ в. здесь ещё были «челны» из одного ствола. В музее хранят сведения о карелах на севере района – там, где есть много озёр, на реке Рикше, в сёлах Каменка и Кончанское. В музее-усадьбе А. В. Суворова в с. Кончанское сообщили, что раньше карелы жили здесь, но сейчас нет. На ближних к усадьбе озёрах Шерегозеро (в 2 км) и Ямное (в 9–10 км) удалось зафиксировать долблёнки-«ройки», которые, по сведениям информанта, делали прямо на местах лова рыбы по малым озёрам и ре­кам. Употребление русскими прибалтийско-финского термина «рой­ка» очень интересно для ретроспективы карельского судостроения – оно свидетельствует о постоянном и длительном проживании здесь карел, так как это название закрепилось в среде русскоязычного на­селения. В местном музее считают, что Кончанское – это конец или граница поселений карел, а севернее ещё должны быть карельские де­ревни на озёрах Корбожа, Великое, Меглино, но никто из руководства района и местных жителей уже ничего не помнит о карелах.

Полученные сведения удалось проверить в с. Кабожа на озе­ре Великом. Один из последних местных лодочников Б. П. Фёдоров (1946 г. р.) о карелах ничего не знает. Он сообщил о плотах, «лавенках» – причалах для лодок и о долблёнках у местных русских жителей. Такие лодки здесь выдалбливали из большой осины и «разво­дили» в лесу, потом везли домой доделывать, обрабатывать рубанком поверхность внутри корпуса после долбления и «обнабаивать» – при­бивать по одной доске к бортам. Озеро большое, традиционные те­совые лодки здесь длиной от 4–5 до 6 м. Интересно, что в местных лодках две пары вёсел и одно – кормовое. Рулевое весло на лодках из досок традиционно для карел, у русских же автору в своих экспеди­циях таких вёсел не удалось зафиксировать. Ещё один лодочник в д. Броди В. И. Соколов (1950 г. р.) тоже не помнит карел. Он строил лодки с 20 лет и за жизнь сделал более 100 лодок. Терминология у него только русская: лодки «обшивали» досками, киль – «днище», шпан­гоуты – «улуки», были и «тесовые челноки», у которых нос и корма острые – они лучше ходят взад и вперёд по прибрежным тростнико­вым зарослям [2] .

Через город Вышний Волочёк проходит известная в истории во­дного транспорта России Волжско-Мстинская система. В музее города сообщили, что в районе более 80 озёр, но ни карел, ни карельских ло­док нет, хотя в 1970-х гг. в с. Удомля в 50 км севернее города сотрудни­ки музея видели большие долблёнки из одного ствола и поменьше – из двух скреплённых стволов. Поездка на озёра, а также на реку Волчину (которая могла раньше называться Волочина, так как впадает в реку Мологу и близко подходит к одному из притоков реки Тверцы) не при­несла никаких новых сведений о карелах и карельских лодках. Самая старая жительница д. Ряд на озере Удомля А. П. Барабошина (1927 г. р.) сказала, что карел здесь не было. На её памяти севернее её деревни ка­рел было много, но сейчас тоже нет, а в Спировском районе в дерев­не Максатихе и вокруг жили одни карелы и ещё живут, но там обме­левшая река Молога и лодок нет. От неё зафиксировано, что у каждого рыбачившего хозяина была своя лодка, в деревне были мастера, ко­торые делали лодки себе и соседям. Сетки ставили на этом озере, но в округе известно много других озёр, на которых рыбачили жители этой и других деревень. На север от д. Удомля на озере Ящинском (разме­ры около 2 х 4 км) в д. Ящины мастер А. В. Никитин (1946 г. р.) делал много лодок. Он рассказал про свою многонациональную родослов­ную: «Бабушка моя – карелка, из Белавина, за д. Ряд. Дед был мест­ный, после войны с турками здесь ещё и грек стал жить – родня отца. А мать – москвичка, поэтому я и карел и грек – значит русский»5.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

От города Торжка наш маршрут проходил через бывший центр ка­рел – село Лихославль и далее к одному из сохранившихся центров карельской традиционной культуры – селу Толмачи. За г. Торжком по обеим сторонам дороги широко раскинулись распаханные поля. Проехали речку Роська, в с. Лихославль были зафиксированы празд­ничные плакаты и флаги с карельским крестом. Дальше увидели гря­ды холмистых возвышенностей, покрытых лесами, чем-то напомина­ющих горизонт большинства районов Республики Карелия. В частном музее – библиотеке села Толмачи – собрано много информации о ка­релах разных районов Тверской области, есть книги о карелах, в кото­рых встречаются упоминания и о лодках.

Последняя встреча в бывшем Карельском крае была с карельским по­этом С. В. Тарасовым (1937 г. р. из д. Залазенье), который живёт в деревне Васильки на реке Медведице – притоке р. Волги (рис. 3). В советское вре­мя его не печатали, но с 1990-х гг. он стал хорошо известен в своём регио­не. Он прекрасно двуязычен, традиционно культурен и по-советски хоро­шо образован – имеет высшее образование, по профессии был лесничий. Всю свою жизнь работал лесничим в родном краю. Приведём в сокраще­нии его интересный рассказ о деревне, лодках, реке и рыбалке.

«Мой дом построен моим прародителем в д. Залазенье. Бабушка в нём родилась, когда вышла замуж, дом разобрали и перевезли в эту де­ревню. У нас в д. Васильки была мельница, а всего на реке Медведице до Нового Стана на 35–40 км было 5 мельниц. Река раньше была глу­бокая – такая, что с крыши мельницы ныряли в воду. Через реку было три перехода – два моста и плотина мельницы. Три раза в год мельник открывал плотину, сливал всю воду и говорил „Пожалуйста, черпай­те рыбу“!

Лодки помню только плоскодонные, с „килем“ не было. Делали сами для себя, маленькие и большие по 3,5–4 м для переправы на четы­ре человека. Я с отцом сделал из досок одну такую лодку-плоскодонку. Ловили рыбу и „лучили“ – промышляли с острогой – зажигали смоля­нистые дрова на железной решётке и рыбачили всю осень, пока река не замёрзнет. В деревне было 5–6 лодок (на 74 дома! – Ю. Н.). Только у ры­баков и охотников, а другие брали с разрешения хозяев. Если кто взял без спросу, то ему больше никто не давал лодку, и даже с берега на берег не переправляли. Держали лодки на замках, ключ был только у хозяина.

О вепсах слышал, но не знаю, где они были. Был Карельский край, а сейчас нет – весь карел вышел. Скоро карельский народ исчезнет, рас­творится. Моя бабушка по-русски не понимала, а мои дети не понима­ют по-карельски. Измельчилось всё – река обмелела и людей, настоя­щих крестьян, не стало. Пустеет земля, уезжают деревенские, а приез­жают дачники, которые живут за заборами»6.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В окрестностях деревни были четыре озера, где деревенские рыба­чили на всех типах лодок и на плотах и держали все плавсредства на берегах озёр. Использовали лодки и плоты и на реке и на озёрах для рыбалки и для переправы, и ездили сено косить или в лес, за ягода­ми и грибами. Плоты сколачивали из «сушняка» – стволов сухостой­ной ели или сосны. Были и долблёнки из осины, внутри долбили тес­лом, по-карельски – «чёсло», топор тоже использовали – дерево вали­ли, ствол корили и снаружи отёсывали. «Куутит» – две долблёнки со­единённые вместе, а «куути» – одна долблёнка. «Ройки» – тоже были, так называли двойные долблёнки. Весло для куути – широкое и длин­ное, в основном одно, или использовали шест. Куути служили дол­го, сколько человек живёт, – на тех, которые он в детстве видел, со­всем недавно ещё рыбачили. Были ещё «шуовенех» – болотные лодки, очень лёгкие на вес. Борта у них были из осиновых или еловых досок, или это были развёрнутые долблёнки с тонкими бортами – он не ви­дел и не знает (рис. 4).

Карельские названия С. В. Тарасов уже почти забыл, но помнит, что лодка – «венех», впереди штевень-«брус», доски для лодок использова­ли еловые и сосновые, тонкие – 15 мм. Старались найти хорошие со­сновые доски. Мастера лодки никак не украшали, парусов не было, ни­где их не применяли и он никогда о них не слышал. Он сообщил, что на реке Мологе в д. Максатиха были такие же лодки и, наверно, где-нибудь должны ещё остаться старые. В Спасо-Клинье тоже такие же лодки были, хотя озеро большое. Сейчас в Максатиху по асфальту на машинах ездят на рыбалку – там есть озёра. В Весьегонске ещё живут карелы. Там рыбалка хорошая, но про судостроение он не знает. О других судах, кро­ме лодий Афанасия Никитина, С. В. Тарасов не слышал.

По дороге из центра Карельского края к Волге радуют глаз не­сколько небольших стад коров – до 20 голов, яблоневые сады и боль­шие поля, засаженные картофелем. В г. Бежецке широкое русло реки Мологи заросло и выглядит как болото с протекающим ручьём, иногда исчезающим из виду в зарослях осоки и кустов. А это была судоходная река! По полученной в одной из деревень информации, на берегу озера Вересково хранятся лодки. Берега сильно заросли, и озеро преврати­лось в непроходимое болото с большой лужей посредине, не зная тро­пы, к берегу не пройти, с дороги не видно, поэтому лодок не удалось зафиксировать. Их смогут найти только хозяева, одно хорошо – лодка целее будет. Село Еськино очень большое – 202 дома, две кирпичные церкви – огромная церковь в центре и другая, на кладбище. Но школы нет, значит, нет и перспективы, хотя на поле у маленькой речки пасёт­ся небольшое, около 30 голов, стадо. В магазине, бывшем старом ку­печеском доме, коренная жительница немного рассказала: «Карел нет и не было здесь, только в Максатихе. В нашей деревне были свои ма­стера, лодки делали и из досок, и долблёные. Были они разных разме­ров, и только у рыбаков. У нас была долблёнка из одного ствола, по­том к ней пришивали борта из досок. Сейчас некоторые в деревне лод­ки из железа делают. На реке старых лодок уже нет – сейчас там по ко­лено, а раньше глубже было»7. Одну железную лодку с набойными бор­тами (прибито по одной доске с борта) удалось обнаружить на огороде у одного дома, а это значит, что традиция набойных челнов здесь ещё теплится. В г. Весьегонске на берегу реки Мологи была зафиксирована последняя старая лодка – «баркас». Удалось здесь познакомиться с по­следним местным лодочником – А. М. Лоскутовым (1938 г. р.). Он от­личный мастер, ещё делает две-три лодки в год, но сам он не карел и не помнит, что здесь когда-нибудь жило карельское население.

Маршрут экспедиции от реки Свири через озеро Ильмень до реки Волги и далее на север до устья реки Мологи позволил заметить но­вые особенности в карельском лодкостроении и по-новому оце­нить их. Можно констатировать, что ещё во второй половине ХХ в. у тихвинских и тверских карел использовались следующие виды древних плавсредств: плоты, круглые однодеревки-корыта, спарен­ные долблёнки, соединённые в носу и корме шпонками; долблёнки- однодеревки – «набойные» лодки с увеличенной высотой борта – и долблёнки-осиновки с разведёнными бортами. На озёрах и реках бассейнов рек Мсты и Волги карелы строили и дощатые лодки раз­ных размеров, как полукилевые, так и плоскодонные. Не удалось у местных карел зафиксировать долблёнки-однодеревки с обработан­ным корпусом с балансирами из тонких деревьев или толстых до­сок. Во всех районах бывшего Карельского края с изменением укла­да жизни и постепенным растворением карельского населения в ци­вилизационном процессе исчезают все традиционные плавсредства и даже память о самих карелах.

Материалы этой экспедиции позволили получить много новых све­дений о развитии и передаче традиций судоходства и народного судо­строения не только карел и вепсов, но и русских северо-запада России, уточнить сведения, собранные в других экспедициях, и сравнить осо­бенности традиционных плавсредств районов с различным этниче­ским населением. Например, теперь становится понятно, что вепсы на всей территории постоянного проживания сохранили свои традици­онные развёрнутые лодки-осиновки – «венех», а русские в устье реки Мсты на западе и на реке Мологе на востоке до конца ХХ в. делали свои долблёные челны с набоями. Но возникают вопросы: пришли ли карелы в этот регион со своими лодками и сохранили их или они вос­пользовались местными технологиями лодкостроения вепсов? Может быть, славяне пришли со своими дощатыми лодками, продолжали их строить и научили этому карел, а славянские набойные челны на запа­де и на востоке региона указывают на тот водно-волоковой путь, кото­рый объединил русских, карел и вепсов? Эти вопросы ждут дальней­шего изучения, новых экспедиций и анализа собранного материала. Они будут рассмотрены в следующих публикациях по истории народ­ного судостроения северо-запада России.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] «Старики всё называли по-своему: „матка“ – киль, „стойки“ – штевни в носу и корме крепятся к матке, нос с кормой для жёсткости связывают доской – говорят „оттягивается“, потом к килю и стойкам-шпангоутам крепили доски „в накрой“, к „матке“ прибивают скобками „ласты“, которые уплотняют стык киля с первым набоем, шпангоуты-„кокоры“ были дубовые. На Селигере лучшие лодки строили в Слободе для рыбаков – под невод, длиной 12–15 м, трёхвёсельные, там был колхоз, а у нас – артельки. Несколько лодок- „селигерок“ остались ещё в городе Осташкове, но только две деревянные, другие уже из железа или борта из досок, а шпангоуты железные» (Экспедиционные дневники автора // Архив музея «Кижи», ф. 1, оп. 3, № 4114, л. 47).
• [2] _L_180_jL