Толвуйская заточница Инокиня Марфа
@kizhi
Заонежье – особенный край на северных просторах России. Словно птица Феникс, оно не раз пробуждалось от забвения и, снова воспрянув, ввергалось в пучину исторических событий. Много тайн и загадок сокрыто в его истории.
Одна из малоизвестных страниц истории Заонежья — жизнь инокини Марфы, сосланной в село Толвуя.
Из жизни основательницы царской династии Романовых
Диким захолустьем считал Заонежье царь Борис Годунов, правивший Россией с 1598 по 1605 г., ссылая в 1601 году знатную боярыню Марфу Ивановну Романову – будущую основательницу новой царской династии в древнее заонежское поселение Толвуя раскинувшееся на берегу Онежского озера.
Инокиня Марфа Ивановна — мать будущего Великого Государя Михаила Романова (1613 —1645 гг.), вскоре стала Великой Государыней. Она провела в заонежском заточении долгих пять лет (1601 — 1606 гг.).
От Москвы до Толвуи – 1200 верст бездорожья. Нет вестей от мужа и двух малолетних детей — сына Михаила и дочери Татьяны, сосланных Борисом Годуновым в разные, далекие от Заонежья края. Жестоко расправился царь с Федором Романовым, мужем инокини Марфы, отцом будущего царя, заточив его в монастырь под именем Филарета, ставшего впоследствии Российским Патриархом (1619 – 1633 гг.).
Марфа, заонежская заточница, в девичестве – Ксения Шестова, происходила из небогатой семьи костромских дворян. Была образованна и красива. Замуж вышла за Федора Романова, знатного московского щеголя из влиятельного боярского рода, обладавшего большим честолюбием, политическим темпераментом и неукротимой энергией, явного претендента на царский престол в борьбе с Борисом Годуновым.
Полный разгром опальной семьи, ссылка в Заонежье, пострижение мужа в монастырь, неизвестная дальнейшая судьба детей и самой тридцатилетней инокини, ее «портежная» болезнь, изоляция от общения с местными деревенскими жителями, скудость «пищевого довольствия» в первое время заточения, тягостно томили боярыню Марфу.
Сочувствуя ей, толвуяне посоветовали лечиться водой целебного источника, названного впоследствии «Царицын ключ», а соседние с ним две деревни стали называться Ближнее царево и Дальнее царево. //Памятная книжка Олонецкой губернии. Шайжин. «Заточница Марфа». 1912. гл. 5 С.26.
По преданию, инокиня ездила к Спасу в Кижи, сделала много пожертвований в толвуйские и челмужскую церкви, вклады в часовню Зосимы Соловецкого в деревне Загубье, а также в Палеостровский монастырь.
Какой увидела Толвую московская заточница?
Известно, что на Толвуйском погосте, согласно Писцовым книгам, в эту пору стояли две деревянные церкви, построенные до 1563 года: церковь Георгия Страстотерпца «о пяти верхах шатровых, с приделом Николая Чудотворца на полатях или на хорах», летняя, холодная, без трапезной и церковь Троицы Живоначальной «теплая, с трапезою, клетцки». Церкви отличались богатством своего убранства, что свидетельствует о Толвуе, как об одном из крупнейших погостов Заонежья.
Эти церкви выстояли годы разорения в Смутную пору и упоминаются в Писцовой книге 1628 года. Именно рядом с этими церквями стоял терем инокини Марфы.
По преданию, «...уединенный терем узницы был построен нарочно и был он очень тесен». Стоял «... в близком расстоянии от церкви, с северной стороны, рядом стояла караульня московских приставов, все было окружено забором. Сгорел ли терем при пожаре погоста или разобран за ветхостью неизвестно». // Известия изучения Олонецкой губернии. Благовещенский И.И. «Память о предках царствующего дома Романовых в Заонежье». 1913. № 1. Вып. 2. С. 25.
От терема царицы Марфы уцелел один фундамент, «... складенный из больших булыжных камней, окруженный забором. Фундамент – квадратный, в окружности 264 сажени; внутри этого квадрата стоят две церкви... на месте терема впоследствии был поставлен дом со службами Велеславова, каковый дом и ныне существует и принадлежит священнику Раевскому. В 1827 году во время пребывания Федора Глинки в Олонецкой губернии сам Велеславов никаких признаков жизни русской государыни или фундамент терема не видел». // «Памятная книжка Олонецкой губернии». 1858. С. 208.
В 1606 году, после смерти Бориса Годунова, по приказу нового царя – Дмитрия I Самозванца (1605-1606), были вызваны в Москву бывшие «изменники». Освобождение из заонежской ссылки вернуло Марфе сына Михаила. При ней он жил в Москве до осады Кремля ополчением князя Пожарского. Осенью 1612 года Марфа с сыном Михаилом покинула Москву и уехала в Кострому, в Ипатьевскую обитель.
Личность молодого царя – Михаила Романова, стоявшего у кормила государства на протяжении 32 лет (1613 – 1645), в исторической перспективе рисуется туманно и неопределенными чертами. Опека и руководство матери, бывшей заонежской узницы Марфы, имели огромное значение в жизни Михаила до той поры, когда ему удалось вызволить из польского пленения в 1619 году своего отца – митрополита Филарета.
После избрания на престол сына Марфа — «великая старица» — приобрела на первых порах, большое влияние на дела сына-царя и формирование личного состава нового правительства.
Выбранный на царство сын инокини Марфы, заонежской узницы, за услуги матери пожаловал обельными грамотами священника Толвуйского погоста с детьми и еще несколько крестьянских семейств в Заонежье. По повелению царя Михаила были пожалованы земельные угодья Яшезерскому и Александро-Свирскому монастырям. В народной памяти Заонежья события смутного времени отложились очень ярко в многочисленных легендах и преданиях.
В 1619 году Филарет стал Московским патриархом и всея Руси. С этого времени и до кончины в 1633 году Филарет управлял и церковью и государством с титулом «великого государя». Филарет, муж инокини, заонежской заточницы Марфы и отец первого русского царя, добился, наконец, власти, мечтая о ней и упорно добиваясь ее в течение 21 года.
Заонежье сегодня становится все более известным благодаря уникальному Кижскому архитектурному ансамблю и его давним богатейшим фольклорным традициям.
Учитывая сегодняшний интерес к богатой истории Заонежья и постепенное развитие туристических услуг на его земле, при создании новых туристических маршрутов вполне возможно использовать материалы по событиям Смутного времени. На схемах и картах можно отметить место расположения терема опальной московской заточницы Марфы в Толвуе, осветив ее роль в становлении новой царской династии в такой сложный для России период. Толвуя – это одно из мест Заонежья, которое со временем может привлекать к себе все больше путешественников из России и из-за рубежа, что немаловажно для экономического развития Медвежьегорского района.
Виола ГУЩИНА, ст. н. сотрудник отдела истории и этнографии музея-заповедника «Кижи»
Страницы будущей книги «Очарование Заонежьем»
В самом начале XVII столетия (около 1601 — 1605 гг.) родина Преподобного Зосимы дала невольный приют инокине Марфе, во миру Ксении Ивановне, матери царя Михаила Федоровича Романова, родоначальнице царствующего дома Романовых, бывшей супруге боярина Федора Никитича Романова.
В царствование подозрительного Бориса Годунова подверглось преследованию много знатных боярских фамилий. В числе этих фамилий пострадала и фамилия Романовых, племянников царицы Анастасии, супруги Иоанна Васильевича Грозного. Четыре брата Романовых были заточены по разным местам, а потом и отравлены. Пятый Федор Никитич, отличавшийся умом, начитанностью, приветливым обхождением и красивой наружностью, пострижен был в монахи под именем Филарета (впоследствии патриарх всероссийский) и также сослан в отдаленный Сийский монастьфь (Холмогорского округа Архангельской губернии).
Его супруга Ксения Ивановна, также постриженная в монахини под именем Марфы, бьша сослана в заточение в Новгородский уезд, в обонежскую пятину, в Егорьевский погост, как тогда называли Толвуйский приход.
Посланный с Филаретом в Сийский монастырь пристав Воейков был свидетелем, как сильно тосковал по жене и детям Филарет Никитич. «Жена моя бедная, наудачу уже жива ли? -говорил несчастный. — Где она? Чаю, где-нибудь туда ее замчали, что й слух не зайдет. То мне и лихо, что жена и дети: как помянешь их, так словно кто рогатиною в сердце кольнет!» Но нашлись добрые люди, которые, несмотря на все строгости, отважились хотя изредка переносить вести из Толвуи в Сийсьсий монастырь и обратно, то бьши: поп Ермолай Герасимов, крестьяне Глездуновы, Тарутины, Сидоровы и другие.
Терем, в котором была заключена царская изгнанница, уничтожен временем и самое местонахождение его остается точно неопределенньм. Точно нельзя утверждать и время нахождения Марфы Ивановны в изгнании. Но следы пребывания ее в Толвуе не забыты. Так, в 7-и верстах от Толвуйского погоста находится деревня под названием Ближнее Царево из трех дворов и далее в полуверсте от нее деревня Дальнее Царево из двух дворов. При Ближнем Цареве находится родник «Ключ воды», из которого царственная изгнанница, по преданию, по совету местных крестьян употребляла воду, отличавшуюся до сих пор своею чистотою и приятностью вкуса. Впоследствии родник получил название «Царицын ключ». От местных крестьян Марфа Ивановна получала угощение.
Находясь в изгнании, царственная инокиня простирала свою благодетельную руку. Но из сделанных ею пожертвований в местную Георгиевскую церковь, в Палеостровский монастырь и в часовню преподобного Зосимы Соловецкого чудотворца сохранялось длительное время только два образа Николая Чудотворца, находящиеся один в Толвуйской церкви, а другой в деревне Русиновская — у крестьян Петра и Михаила Ивановых, потомков Глездуновых.
В 1613 г. Михаил Федорович, сын Марфы Ивановны, был провозглашен русским царем. Марфа Ивановна не забыла толвуян. За доброжелательство и гостеприимство они «царицей» были вызваны в Москву.
Прошло смутное время. Толвуйские и кижские доброжелатели во главе со священником Ермолаем Герасимовым Марфой Ивановной были приглашены в Москву, как гласит предание, она предложила заонежанам выбрать одно из двух: или единовременно получить по 100 рублей (1000 рублей до революционного исчисления) каждому, или пользоваться вечно льготами и преимуществами, какие будут даны. Толвуяне посоветовались со сведущими людьми и избрали последнее.
18 марта 1614 года они получили от царя Михаила Федоровича именные жалованные грамоты на угодья и льготы. В грамоте, в частности, было записано: «...при Борисе Годунове, при его самохотной державе, злокозненным его умыслом, мать наша Великая Государьшя старица инока Марфа Ивановна была сослана в Новгородский уезд, в Обонежскую пятину, в Егорьевский погост, в заточение, и тот поп Ермолай, памятуя Бога и свою душу и житие православного христианства, матери нашей Великой Государыне иноке Марфе Ивановне непоколебимым своим умом и твердостью разума служил и прямил и доброхотствовал во всем и про отца нашего здоровье проведывал. И матери нашей Великой Государыне старице Марфе Ивановне обвещал и в таких великих скорбях в напрасном заточении во всем вспомогал».
И далее в грамоте перечислялось: «Попу Ермолаю и сыну его Исааку, им и детям их и внукам, в их роде во веки неподвижно...была пожалована в вотчинное владение дворцовая волостка в Челмужском Петровском погосте, именно реки для рыбной ловли числом 12, около Челмужской губы и обширное пространство земли около Челмужи, равное ныне 10144 десятинам...»
Крестьяне тоже получили вотчины, но в общей сложности в 12 раз меныпе, чем один о.Ермолай с сыном. Гаврила и Клим Глездуновы были пожалованы деревней Июдинской,из вотчинных владений Вяжицкого монастрыря; Поздей Томило и Степан Тарутины сделались независтаы от своего монастьфя и получили деревни Тарутину и Грибановскую. Кижские крестьяне Сидоровы награждены были деревнями Климентьевской в Сенной Губе и Потаповской в Яндомозере с землями и угодьями.
Все вотчинники, кроме этого, жалованными грамотами объявляются свободными от въездов бояр, воевод и приказных людей, а также от всяких пошлин тягла и податей и ограждаются от обид, под страхом великой царя и Государя опалы на тех, кто «учнет делать через царские жалованные грамоты и крестьян изобидит».
Ушли из Москвы заонежане с крепким убеждением, что «за Богом молитва, а за царем служба не пропадет», ушли, унося с собой свидетельство своих заслуг — именные жалованные грамоты с государственными вислыми печатями красного воску и за подписью самого царя: «Царь и Великий князь Михайло Федорович всея России». Через 6 лет после пожалования заонежан вотчинами последовал новый знак милости Великой Госуларыни, инокини Марфы Ивановны к месту заточения: отец Ермолай Герасимов с сыном Исаком, уже поставив себе новый двор в Челмужском погосте, были вызваны в Москву, и здесь о.Ермолай, служивший до сего времени простым погостским «попом», был назначен ключарем Кремлевского Архангельского собора, а сын его Исак Герасимов Ключарев — подьячим Казанского дворца.
В почетной должности Архангельского ключаря о.Ермолай Герасимов состоял до смерти в 1627 году. Царская грамота от 9 января следующего 1628 г. написана на имя одного Исака Ермолаева.
Александр Мошин, действительный член Русского Географического общества
