Живая история дома Яковлева
@kizhi
«Карельский сектор музея представляет культуру карел Пряжинского района южной Карелии. Это реконструкция крестьянской усадьбы конца XIX – начала XX вв. Центром усадьбы является дом крестьянина Яковлева, построенный в 80-90 годы XIX века в деревне Клещейла близ села Ведлозеро артелью местных плотников при участии самого хозяина Максима Яковлева.
В начале XX века хозяйство Максима Яковлева было крепкое, зажиточное: 12 десятин пахотной земли с подсекой, покосы, 5 лошадей, 12 коров, 25 овец.
На территории усадьбы располагалась двухэтажная конюшня, двухэтажный амбар для хранения зерна и продуктов. На берегу ламбушки стояла баня «по-черному». Кроме этого Яковлевы имели водяную мельницу и сепаратор, приносивший семье значительный доход.
В 1966 году дом Яковлева был перевезен в музей-заповедник «Кижи». Дом отреставрирован бригадой плотников-реставраторов под руководством техника-архитектора В.А. Крохина. Интерьеры дома Яковлева были восстановлены сотрудниками музея в 1971 году».
Этот красивый огромный дом знают и помнят все, кто побывал на острове Кижи. Дому Яковлева уже более ста лет, из них «музейной жизни» — ровно сорок.
О карельском крестьянине Максиме Яковлеве нет точных данных: родился он ориентировочно в 1855-1860 гг., а умер в 1938 году. О потомках Максима Яковлева до недавнего времени было известно немного. Было у него три сына: Семен – раскулачен и выслан в Красноярский край в 1930 году; Степан и Василий, вдова которого Марфа Петровна – последняя хозяйка дома Яковлева – проживала в нем до начала 60-х годов.
Изучением истории своей семьи уже много лет занимается Юрий Николаевич Карабанин, мастер МУП «Тепловодоканал» из поселка Пряжа. Свой рассказ Юрий Николаевич – прямой потомок Максима Яковлева, его правнук – начал с истории своего деда – Василия Максимовича Яковлева.
"У нашей семьи трагическая судьба. Начну по порядку. Мой дед Василий Максимович Яковлев родился в 1901 году в том самом доме, который сейчас стоит на острове Кижи. Он же и достраивал дом. В 1922 году он женился на Марфе Петровне Парфентьевой. 20 июля 1933 года в этом же доме родилась моя мама – Мария Васильевна Яковлева. А через четыре года семью постигла большое горе: в сентябре 1937 года Василий Максимович был арестован и приговорен тройкой НКВД по 58-й статье к десяти годам без права переписки. Что это означает — «расстрел», семья узнала только после посмертной реабилитации. Дед был расстрелян 19 сентября 1937 года, ровно через месяц после ареста. Похоронен в одном из мест массовых захоронений по дороге на Вознесенье. Справку об этом из архива нам выдали в июне 1996 года. А в свидетельстве о смерти, выданном в марте 1959 года, стоит лицемерная запись о том, что Яковлев Василий Максимович умер 26 октября 1943 года от перитонита! И это не удивительно: государственная машина старалась любыми путями скрыть следы своих преступлений.
После ареста деда НКВД провел в доме тщательный обыск и описал все имущество, но семья продолжала в доме жить, вероятно, лишь потому, что дом стоял в глухой деревне. А потом была война, оккупация, высылка в концлагерь – мама не любит об этом вспоминать. После освобождения в 1944 году бабушка и мама вновь вернулись в Клещейлу. В 50-е годы деревня стала постепенно умирать. Когда в 1959 в Пряже начал организовываться племзверосовхоз, моя мама переехала туда, работала звероводом, снимала жилье, а потом получила от совхоза двухкомнатную квартиру. В том же году моя мама Мария Васильевна вышла замуж за моего отца Николая Павловича Карабанина, уроженца Пудожа. Он строил дома в Пряжинском зверосовхозе: был и каменщик, и плотник. Тогда же родилась моя старшая сестра Наталья, воспитанием которой первое время занималась бабушка. Наталья качалась в той же самой люльке в доме Яковлева, в которой когда-то качали нашу маму. Я родился в 1965 году. Бабушка в то время уже сильно болела, почти ослепла и жила с нами в Пряже. Я в то время был ребенком, и знаю эту историю по рассказам мамы, а также тем документам и справкам, которые получил из Госархива. Клещейла, расположенная в пятидесяти километрах от Пряжи, к тому времени практически опустела, все старались перевезти свои дома в большие поселки или в город. Наш дом считался памятником деревянного зодчества. "
Путь от родной деревни Клещейла до острова Кижи был для дома Яковлева очень долгим. В 1954 году Марфа Петровна Яковлева обращалась с письмом в Управление по делам архитектуры КАССР с просьбой выделить средства на ремонт дома, находящегося в ее частной собственности. У Управления средств на это не нашлось, но было предложено продать дом. Дом трижды обследовался специальными комиссиями.
В письме от 8.04.1962 г. Карельского отделения союза архитекторов в адрес управляющего по делам архитектуры говорится: «Интереснейший дом-брус в д. Клещейла – яркий пример жилых домов южных карел – обречен на гибель, если не будут приняты немедленные эффективные меры».
В апреле 1964 Управлением по делам строительства и архитектуры при Совете министров КАССР было получено согласие М.П. Яковлевой продать дом в связи с тем, что она не имеет возможности проживать в нем из-за аварийного состояния, о чем она написала: «Там крыша падет, и весь сгорбился, а я никак не могу ремонтировать, я сама старая».
26 марта 1965 года был подписан договор о купле-продаже дома, принадлежащего М.П. Яковлевой и оцененного в 150 рублей.
В апреле 1965 года сотрудники музея А.Т. Беляев и Н.М. Кожарина в связи с предстоящим перевозом дома Яковлева, как памятника крестьянской архитектуры, на Кижи побывали в д. Клещейла и познакомились с хозяйкой дома Марфой Петровной, которая помогла им описать интерьеры всех помещений и предметов быта. В доме сохранились лавки, полки, воронцы и часть утвари – всего 57 экспонатов. Многие вещи требовали реставрации.
Летом того же года, согласно имеющимся в ЦГА документам, дом был разобран и перевезен на остров Кижи, а в 1966 году начались реставрационные работы.
Имеющиеся в архиве музея «Кижи» документы свидетельствуют, что до реставрации дом Яковлева пребывал в плачевном, практически аварийном состоянии: осел на два бревна и имел заметный крен на северо-западную и юго-восточную стороны, хозяйственная часть двора и сарай были разобраны, сгнил и развалился взвоз, кровля обветшала, крыша крыльца была разрушена; пять из двадцати наличников были полностью утрачены, в некоторых окнах на первом этаже отсутствовали переплеты, окна были заколочены досками. Печь на первом этаже была разрушена, а на втором – требовала ремонта.
"В 1967 году моя бабушка Марфа Петровна Яковлева умерла. Наша семья неоднократно бывала на острове Кижи в доме прадеда. Мама, которой сейчас уже 72 года, очень расстраивается, что дом собрали не таким, каким она его помнит, по ее словам, и внутри он выглядел иначе," – рассказывает Ю.Н. Карабанин.
Действительно, последними хозяевами дом был несколько перепланирован в связи с тем, что братья Яковлевы в 1922 году разделили хозяйство и стали жить каждый своей семьей: на первом этаже жила семья старшего сына Семена и родители, а на втором – семьи Степана и Василия. Двери из избы в горницу втором этаже были ликвидированы, вход сделан через кладовую. Вход в горницу на первом этаже изолирован. Станы в избах и горницах были оклеены обоями. Реставраторам музея «Кижи» пришлось немало потрудиться, чтобы придать дому Яковлева его исторический вид.
Как рассказал Борис Александрович Гущин, старший научный сотрудник музея-заповедника «Кижи», в истории дома Яковлева есть некоторая путаница с датировкой. «Первоначально датой его строительства считался 1860 год, но архитекторы ошиблись. Затем путались даты передачи дома музею, перевозки и реставрации. И это не удивительно, ведь процесс растянулся на годы, а под каждым документом стоит своя дата. Я с полной уверенностью могу сказать, что в мае 1967 года, когда я поступил на работу в музей «Кижи», сруб дома уже стоял на острове, были возведены стропила, только крыша еще не закрыта. В дальнейшем внутренним обустройством дома занимались мы вместе с Алексеем Тихоновичем Беляевым и Виолой Анатольевной Гущиной. Я рад, что у человека, который когда-то построил этот замечательный дом, есть прямые потомки, и старые сотрудники музея о них знают. С Марией Васильевной мы встречались в 70-х годах и всегда рады видеть в музее», — говорит Борис Александрович.
"В доме вся наша утварь сохранилась. Есть там, конечно, и предметы, принадлежавшие другим людям (как говорит мама: «Юбки не наши!»), но ведь теперь это экспозиция, реконструирующая быт пряжинских карел – собирательный образ, так сказать, мы это прекрасно понимаем и храним память о своих предках. Наша семья живет в Пряже, у меня два сына: Николай и Кирилл – прямые праправнуки Максима Яковлева. Хотелось бы в книгах о Кижах и в путеводителе по музею читать живую историю каждого дома, а не только, сколько у хозяина было лошадей и коров. В домах, ставших музейными, жили люди, и об этом нельзя забывать," - говорит Ю.Н. Карабанин.
Дом Яковлева не постигла участь тысяч крестьянских домов Карелии, которые сгнили, развалились и смотрят на нас пустыми глазницами оконных проемов. Сорок лет дом Яковлева украшает музей «Кижи». Тысячи туристов ежегодно бывают в нем.
В тексте использованы материалы, хранящиеся в научном архиве музея-заповедника «Кижи», Национальном архиве РК и семьи Ю.Н. Карабанина.
