Музыкальные иллюзии, или провинциальные картинки
@kizhi
В конце XIX века в России широко распространяется любительское музицирование и, как один из его главных инструментов,— фортепиано. Хорошие фортепиано стоили довольно дорого, но в продаже можно было найти инструменты подешевле. Важно, что само музицирование стало очень популярным. В семьях помимо рисования и танцев молодежь обучали вокалу, игре на рояле. Исполнительский уровень зачастую был достаточно высоким, играли в две, в четыре руки. В моду входят фортепианные пьесы, сентиментальные по характеру и несложные технически, которые вполне можно было выучить любому желающему. Эти пьесы украшались различными нехитрыми, но эффектными музыкальными приемами, что делало их крайне изящными. За новыми музыкальными впечатлениями горожане приходили в театры и музыкальные салоны. Именно в музыкальных салонах русской аристократии впервые были исполнены и вынесены на суд слушателей произведения многих известных композиторов.
Помимо собственно инструментальной музыки многие композиторы писали интересные обработки народных песен для голоса с фортепиано, обращались к жанру романса: А. Гурилев «Вам не понять моей печали» и «Однозвучно гремит колокольчик», П. Булахов «Колокольчики мои» и «Нет, не люблю я вас», А. Алябьев «Соловей» и «Эллегия» (Блажен, кто мог на ложе ночи…), В. Абаза «Утро туманное», М. Глинка «Я помню чудное мгновенье» и «Ах! Когда б я прежде знала», Ц. Кюи «Сожженное письмо», А. Даргомыжский «Ты скоро меня позабудешь» и «Мне все равно»… В основе текстов романсов и песен лежали любовные переживания, сомнения, страдания. Часто музыку писали к стихам известных поэтов, таких как А. Дельвиг, А. Пушкин, А. Апухтин, М. Лермонтов, А. Фет. Позже некоторые авторские произведения настолько полюбились в народе, что со временем их стали петь по-своему, иногда даже меняя что-то в тексте на свой лад. А потом и вовсе такие песни стали считаться практически народными. Нечто подобное произошло, например, с романсом «Ты скоро меня позабудешь» на слова Ю. Жадовской, музыка А. Даргомыжского. Совсем недавно сотрудниками музея был записан этот романс в исполнении Чугунковой Пелагеи Тимофеевны, до замужества проживавшей в д. Типиницы (Заонежье). Еще ее мама пела этот романс, и ее текст оказался значительно длиннее. Похожая история случилась и с романсом «Сидел рыбак веселый». В оригинале у М. Лермонтова стихи назывались «Тростник».
Наравне с фортепиано широкое распространение имела тогда и гитара, которая проникла в самые глухие уголки русской провинции. Гитара не только органически вошла в русский музыкальный быт, но стала неизбежным спутником бытового романса. Большое влияние на формирование русского бытового романса оказало цыганское пение. Произведения классической музыки (элегии, ноктюрны и проч.) исполнялись как в сольном, так и в ансамблевом вариантах. Наряду с вокальной музыкой в домашнем любительском музицировании звучали пьесы танцевального жанра, которые легко воспринимаются на слух и так же легко запоминаются, доступны по музыкальной форме.
Еще одной стороной музыкального быта была парковая музыка и духовые оркестры. Парковые гуляния в XIX веке имели большую популярность. Их особую атмосферу создавали оркестры пожарной охраны, которые выступали в садах и парках крупных городов и пользовались неизменным успехом у отдыхающих горожан.
В Петрозаводске тоже были свои любимые места для прогулок: городской Общественный сад с летним театром, бульвар на Мариинской улице (в настоящем пр. К. Маркса), Левашовский бульвар, заложенный в 1901 г. по инициативе Олонецкого губернатора В. А. Левашова. В 1903 г. на бульваре был открыт первый в городе фонтан. В погожий летний день жители города выходили на улицу пройтись всей семьей, полюбоваться природой, красивыми насаждениями, встретиться с друзьями, знакомыми.
Представим себя в этой обстановке…
…Мальчишки шустро разносят газеты, громко рекламируя последние новости. Здесь же на углу площади юркий подросток ловко чистит сапоги поручику. А тот — молодой, красивый, только что от парикмахера,— оглядывает гуляющую публику, изредка раскланиваясь и особенно заинтересованно приветствуя красивых девушек, чем немало смущает последних.
Почтенная публика непременно заходит и в Общественный сад, который в 1820 г. был разбит на месте заброшенного Петровского усадебного парка (ныне городской Парк культуры и отдыха). Там можно послушать духовой оркестр городской пожарной части. В то время духовые оркестры были очень распространены: почти каждая военная или пожарная часть считала своим долгом иметь свой собственный оркестр. Выходя на публику, оркестранты надевают парадную форму. На мундирах блестят пуговицы и пряжки, золотом отливают трубы в руках музыкантов. Звучит марш. Капельмейстер четко отмахивая ритм дирижерской палочкой, не забывает, тем не менее, изредка, как бы невзначай, довольно посматривать по сторонам, как будто спрашивая: «Каково? Ах, черти, ведь играют как!»
Звуки марша заставляют проходивших мимо военных еще более распрямить спину и выпятить грудь, особенно, если на ней сияет орден. Внимание мальчишек, шныряющих тут и там, конечно, привлекает большой барабан. Они самозабвенно спорят о том, тяжелый он или нет. Иначе, зачем дядя Паша — пожарный, чтобы удержать барабан, так сильно отклоняется назад? По правде сказать, дядя Паша был крупный мужчина с красным сосредоточенным лицом и заметно выделяющимся животом, отчего одна пуговица на его мундире часто расстегивалась. Мальчишки однажды в шутку назвали его «дядя Паша-барабан», да так это прозвище и закрепилось. Подошел городовой, грозно посмотрел: «Что за шум?» — ребята врассыпную, только пятки засверкали.
Надо сказать, что в саду было и еще кое-что интересное. Все только и обсуждали новость: по распоряжению г-на начальника губернии на добровольные пожертвования горожан был устроен танцевальный вокзал (построен в 1850 г., сгорел в ночь с 25 на 26 марта 1872 г.).
А в Общественном саду тем временем уже произошла перемена настроения. Отзвучали марши, их сменила танцевальная музыка: полька, краковяк, вальс… Да и теперь льются звуки известного вальса «Дунайские волны» (автор Иванович Иосиф, румынский музыкант и композитор, написавший этот вальс в 1880 г.), потом еще что-то, навевая лирико-ностальгические воспоминания. Размеренный трехдольный ритм, спокойный темп. Мягкий, бархатный тембр валторны зовет погрустить вместе с ним.
…Вечереет. Становится прохладнее. Выходя из парка, гуляющие обращают внимание на звуки нежного девичьего голоса, доносящегося из открытых окон ближайшего дома: «Ах, не шей мне, матушка, красный сарафан…». Звучит известный романс А. Варламова. Гармонии, передаваемые фортепиано, подчеркивают сентиментальные нотки в голосе девушки. Хочется слушать и переживать вместе с певицей. Но вот девушка окончила петь, и после минутной паузы зазвучал дивертисмент. Кажется, пальцы исполнительницы легкими бабочками пролетают над клавишами инструмента, едва касаясь их. Раздались аплодисменты. Оказывается, в помещении, кроме певицы и пианистки, есть и другие молодые люди. Все вдруг заговорили, зашумели. По отдельным репликам и смеху можно догадаться, что началась игра «в фанты». Видимо, получив задание, некто уселся за пианино и неуверенно стал наигрывать «Вечерний звон». Вдруг: «Друзья, позвольте! Среди нас есть человек, замечательно владеющий игрой на гитаре. А его голос просто неподражаем, одним словом — тенор каких поискать. Николай Иванович, просим!». Николай Иванович не заставил себя упрашивать, взял гитару, заиграл и запел. Все притихли. Слышно, как ветви стоящей за окном сирени перебирает ветерок. К мужскому голосу присоединился женский. Потом и остальные подхватили песню, стали дружно подпевать, все уверенней расходясь на разные голоса. И вот уже целый хор голосов самозабвенно отдается песне: «…О юных днях в краю родном, где я любил, где отчий дом». Сумерки опускаются на сад. Край неба еще согревается красками заката. Прогулка закончилась. Пора домой…
Быть приглашенным на «Званый вечер», а потом ненадолго погрузиться в мир «Иллюзий старого города» можно будет совсем скоро. Послушать песни, потанцевать городские танцы, а может быть подарить молоденькой барышне букетик цветов… И не зазорно побыть сентиментальным, читая стихи А. С. Пушкина:
Я думал, сердце позабыло Способность легкую страдать, Я говорил: «Тому, что было, Уж не бывать, уж не бывать». Прошли восторги и печали, И легковерные мечты Но вот опять затрепетали Пред мощной властью красоты.
