Мечты сбываются
@kizhi
Остров Кижи в судьбе двух выдающихся людей отозвался громкой мировой славой
8 ноября — 100 лет со дня рождения известного архитектора-реставратора Александра Викторовича Ополовникова, основателя музея-заповедника «Кижи».
Александр Викторович Ополовников (1911—1994 гг.) — советский и российский ученый, архитектор, реставратор, академик, доктор архитектуры. Лауреат Государственной премии СССР.
Награжден медалью Академии художеств СССР за публикацию серии книг по древнерусскому деревянному зодчеству. Автор проекта реставрации Кижского архитектурного ансамбля и еще двадцати четырех памятников, создавших архитектурно-этнографическую экспозицию музея-заповедника «Кижи».
«Пароход «Роза Люксембург» пробирался в тумане, сквозь который проступали словно волшебным сновидением силуэты кижских церквей. Вскоре в небе возник стройный и веселый хор куполов» — так воспринял в 1949 году свою первую встречу с Кижами молодой, 20-летний художник Мюд Мечев. На нем была чешская шляпа из заячьего пуха с ярким пером сойки, габардиновый пиджак и зеленые брюки-галифе, на ногах — кирзовые сапоги.
На берегу его пристально разглядывал человек, очень похожий на иностранца, крепкий, уверенный, с загорелым лицом, тип которого был столь любимым скульпторами Возрождения. Одет он был в куртку ковбойского типа, хорошие брюки заправлены в ботинки с высокими голенищами на шнуровке.
Экзотические наряды обоих сразу привлекли их друг к другу. Так состоялась встреча молодого художника и уже маститого архитектора-реставратора Александра Викторовича Ополовникова. Оба — москвичи, увлеченные волшебством древнего зодчества Кижей и мирового эпоса «Калевала», звучно отозвавшихся в их творчестве.
Архитектор Ополовников воспринял значение деревянного зодчества как национальное достояние Отечества, мечтая спасти от разрушения и гибели выдающиеся памятники.
Мюд Мечев по заданию Управления по делам архитектуры обследовал и производил обмеры памятников деревянного зодчества.
Начались работы по восстановлению первоначального облика памятников в Кижах. Но не всех это радовало. Раздавались крамольные призывы: «Кижи надо бы сжечь! Все ведь видят это безобразие!»
Иначе воспринимал Кижи Ополовников: «Вот снимем обшивку, тогда поймешь, какие Кижи на самом деле»,— сказал он Мюду Мечеву.
А Мюд порадовал Ополовникова своими кижскими рисунками и эскизами — будущими иллюстрациями к «Калевале». Древний орнамент — яркий и живой — выплеснулся узорами Калевалы, словно музыка, доверчиво впустив в свой полюбившийся художником мир чужого человека. Именно в этот момент между ними возникло чувство сердечной благодарности и дружеской близости, длившееся на протяжении долгой жизни.
Кижское знакомство благодатно отразилось на дальнейшей судьбе этих двух замечательных людей.
В московской квартире А.В. Ополовникова «на столе, на диване, на медвежьей шкуре, на полу, на подоконнике лежали прекрасные тонкие отмывки. Будто не рука современного художника, а рука времени Гау или Брюллова сделала то, что я видел, — тонкие, наполненные воздухом, лёгкие, очаровательные в своем обаянии купола с лемехом, прекрасная рубленая ограда с чудными воротами, обе церкви и часовня из Леликова, и ветряная мельница, и большой обетный крест, и дом Ошевнева, и колокольня … но все эти деревянные создания были без обшивки. И сразу, моментально, стало понятно, что это было за чудо — деревянное зодчество! Бревно с его строгим открытым видом и особенной поверхностью было лицом этого зодчества, его сущностью, его сокровищем!.. Во мне в этот момент архитектурные работы Александра Викторовича поселили восхищение, радость и благодарность художнику, а больше всего поразило их совершенство и грандиозность самого замысла», — с восторгом вспоминал Мюд Мечев.
… В уютной светелке дома Ошевнева, ставшей рабочим местом Ополовникова, среди повсюду развешанных прекрасных отмывок тушью церквей, домов и часовен, состоялся счастливый разговор.
«Оба мы с тобой держим экзамен: я — с Кижами, а ты — с «Калевалой»! Если победим, то все будет хорошо, если серьезно победим. А бывает, что после таких побед начинается деградация, сейчас-то мы на подъеме, но силы у людей всегда одни и те же... — А я слушал и немел от восторга: великий человек, труды которого восхищают меня с такой же силой, как труды Брюллова или Иванова, поставил меня рядом с собой.
— ...И жизнь отшельника, — продолжал он, — как бы она ни была тебе приятна, должна быть тобой забыта. Тебе надо учиться, ездить, видеть мир — Италию, Францию, Финляндию... учиться там и иметь мечту о большой, основной работе. Ты думаешь, я стал бы мастером без Кижей, Типиниц, Подъельников? Никогда! Только прикасаясь к творениям народа, нации, можно понять, ощутить, оценить свои силы и возможности и добиться такого мастерства, с которым могут решаться великие темы! Одна из них — сейчас перед тобой — Кижи! Учись у них, чаще бывай здесь! Люби свой народ!
Потом он открыл раму, и тихий плеск онежской воды наполнил светелку.
— А кто твой соперник? — внезапно спросил Ополовников. Я назвал имя. — Ну, ты победил его и будь ему благодарен. Никто не дает нам столько сил, как наши соперники. А, кроме того, когда на тебя как с неба посыплются титулы, звания, а возможно и деньги, будь благороден — не забывай тех, кто в годы твоих испытаний давал тебе... миску супа... Верни им все, данное тебе, но — сторицей...»
***
… Мюд Мечев выиграл конкурс, было решено печатать его иллюстрации к «Калевале».
«Но самым чудесным было то, что все, о чем мы с Ополовниковым мечтали, сбылось, хотя многое значительно позже. А так как главной мечтой всех, любивших Кижи, было желание, чтобы Кижи сохранились и были бы оценены с тем почтением, которого они многие годы были лишены, то получается, что сбылись мечты «всех»!
Странная судьба была у нашей дружбы с Александром Викторовичем. Мы виделись редко, общались мало, я не знаю многих серьезных и мелких обстоятельств его жизни. Но теперь, когда уже можно подводить итоги, мне становится ясно, что в моей душе постоянно присутствовало ощущение того, что я живу бок о бок, рядом, в одно время с удивительным художником, понявшим, продумавшим и осуществившим свою мечту о сохранении Кижей и других прекрасных памятников.
Исполинский труд Ополовникова и продолжателей его труда — дочери и зятя — сродни тому труду и той дерзости, с которой Кижи были созданы!», — вспоминал Мюд Мечев.
По публикации Мюда Мечева «Вот ты какой! Кижские воспоминания», журнал «Север», №7-8, стр. 87—93, 2007 г.
