Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Фролова Галина Ивановна, художник-реставратор древнерусской живописи с 1979 г., ст. научный сотрудник отдела фондов музея «Кижи» с 1990 по 2015 гг.

Художником-реставратором я стала, можно сказать, случайно. Хотя в нашей жизни ничего случайного не бывает. Увидела в газете объявление Карельской специализированной научно-производственной реставрационной мастерской (КСНПРМ) о том, что на остров Кижи требуются рабочие нахимработы, и мы с подружкой, студентки худграфа, пошли наниматься. На нас очень странно посмотрели: молодые девчонки... на такую работу... но приняли. Какие мы наивные тогда были! Как можно было верить, что химпропитка безвредна для человека, если она все живое в дереве убивает? А мы верили и этот «фенолят» в бочках разводили, чуть ли не ныряя в него.... За доверчивость и наивность мы теперь расплачиваемся своим здоровьем. Лето мы проработали на пропитке двух объектов: Покровской церкви и часовни Архангела Михаила. А в конце лета меня взяли на ставку ученика художника-реставратора. Так Кижи изменили мою жизнь. В КСНПРМ была своя производственная база на острове, и на музей в те годы работали архитекторы, плотники, реставраторы. В музее художником-реставратором была Ирина Гурвич, а в КСНПРМ – Галина Попова и Александр Байер. Галочка Попова, художник-реставратор из Петербурга, добрая и отзывчивая душа, учила меня работать. Ее расположение и дальнейшая многолетняя дружба сделали меня личностью. Реставратор – профессия не только редкая, но и специфическая. Нужны определенные свойства характера, прежде всего терпение пополам с усидчивостью и, конечно же, от Бога или от небесной канцелярии такой дар, как зоркость глаз, чуткость и одновременно твердость рук.

Реставратор – это профессия, которую осваиваешь всю жизнь. Художники учатся друг у друга, а готов ли мастер поделиться своими секретами – зависит от наставника Мне очень повезло. В Государственном Русском музее я стажировалась под руководством Ирмы Васильевны Ярыгиной, в окружении таких «асов», как Михаил Малков, Сергей Голубев, Галина Попова Мне, начинающему реставратору, казалось невозможным постичь премудрость реставрационных операций: как понять, когда и какой крепости раствор клея нужен для укрепления грунта и красочного слоя; как обращаться со скальпелем – так, чтобы не дрогнула рука и – Боже упаси! – не срезала малейшую частичку авторского слоя. Ольга Владимировна Леликова, руководитель мастерской Государственного НИИ реставрации (ГосНИИР), научила меня работать с микроскопом, для нее это было незыблемое правило: все реставрационные работы выполнять только под микроскопом. Под ее руководством я раскрывала икону «Рождество Христово», середины XVII в. из фондов нашего музея. Это была очень сложная работа, поскольку нужно было удалить два слоя записи на иконе, испорченной плесенью. Без микроскопа значительная часть авторской живописи на этой иконе могла бы исчезнуть незаметно для не вооруженного дополнительным зрением глаза. Когда при подведении итогов моя работа была оценена на отлично, я испытала целый «калейдоскоп» чувств: облегчение, что не оконфузилась, гордость зато, что удалось. И тогда я поняла, что состоялась как реставратор. За годы работы и общения с коллегами – русскими и зарубежными, а также многими другими профессионалами высокого уровня, с которыми приходилось встречаться во время стажировок, семинаров, конференций, я приобрела определенные навыки и знания. Немецкие коллеги из баварских реставрационных мастерских помогли мне освоить реставрацию позолоты, технику золочения и приняли активное участие в разработке методики реставрации золоченого покрытия иконостаса Преображенской церкви.

Любая живопись несет в себе энергетику, и далеко не всегда положительную. Иконопись отличается своей техникой, есть свои особенности подготовки к реставрации. Икона предполагает иное отношение – мысли и чувства должны быть искренними и желательно светлыми – это я теперь понимаю, а когда начинала, то и не задумывалась, что передо мной ИКОНА. Ведь наше поколение воспитывалось пионерией и комсомолом в эпоху безразличного атеизма. Реставрация привела меня к вере. Я перестала смотреть на икону как на станковую живопись, во мне все изменилось. Работа с иконой – как определенная тайна – меня воспитывала, шел постепенный процесс духовного возвышения. Крестилась я уже сознательно в нашей Покровской церкви. Любопытно, но Покровская церковь постоянно связана с моей работой. Когда-то я пропитывала ее пентохлорфенолятом натрия, потом выполняла профилактические работы на иконостасных иконах, восстанавливала интерьер церкви, в ней крестилась, реставрировала несколько икон. И, как мне кажется, после стольких лет общения, церковь приоткрыла некоторые тайны. Через зашифрованные слова на пророческих иконах объяснила происхождение и принадлежность икон иконостасу Никольского придела, располагавшемуся в трапезной церкви, способствовала уточнению времени их написания и через датировку покровских икон помогла атрибутировать Преображенские. Я помню, какие сильные чувства я испытала, когда по завершении реставрации в иконостас Покровской церкви устанавливали главную икону «Спас в Силах», – я была переполнена счастьем! И, конечно же, когда с отцом Николаем устраняли ошибки, имевшиеся в реставрационной программе иконостаса 1950 гг., то и глаз, и сердце радовали происходящие в храме изменения.

К большому сожалению, три иконы из иконостаса Покровской церкви – это «Архангел Михаил» из деисусного ряда и праздничные иконы «Воскресение Христово» и «Сретение» принадлежат музею ИЗО, который любезно предоставляет их нам на сезон: весной и осенью иконы путешествуют по Онежскому озеру. История с передачей икон давняя, и сегодня уже ничего не изменить. Наш музей создавался как этнографический, икона была чуждым элементом, из понятий «опиум народа». Для воссоздания храмовых интерьеров были отобраны необходимые иконы из так называемой «кижской коллекции» (огромное количество кижских и заонежских икон хранилось в доме Ошевнева), а остальные переданы создававшемуся практически одновременно музею ИЗО как древнерусская живопись.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Лучшего места для хранения икон, чем на острове, нет. Там их родная среда, температурно-влажностный режим им подходит, он плавно меняется. Иконы должны жить там, а не в городском хранилище: здесь от резкой смены температур и влажности доски рассыхаются, страдает грунт и красочный слой.

Впереди у нас большая работа по реставрации иконостаса Преображенской церкви, для этого необходимо создать реставрационную базу в Пудожском секторе музея «Кижи», где сейчас хранится разобранный в 1981 г. резной иконостас. Состояние позолоченной поверхности признано аварийным уже во второй половине 80 гг. XX столетия. Сегодня аварийные участки находятся под профилактическими заклейками. Для реставрации позолоты потребуется несколько лет напряженного труда бригады реставраторов.

Для меня «Кижи» – это не только остров, но и деревня Жарниково, в которой я живу столько лет, сколько работаю в музее, и люди, с которыми я общаюсь. За много лет жизни в Жарниково сложился прочный коллектив, мы все сроднились, здесь выросли наши дети, но все-таки ежедневные переезды, «привязанность» к транспорту мешают работе. Реставраторам жить надо на острове.

Моя дочь Вера стала островитянкой в трехмесячном возрасте. Компания у нее была хорошая: Максим Набоков, Ваня Воробьев – вместе росли, в детский сад ходили. Наши дети связаны с островом, пожалуй, даже крепче, чем мы, поскольку они с детства в этой музейной стихии. Вера освоила разные ремесла, несколько сезонов подряд работала в «Ожившей экспозиции», помогала мне в профилактических работах, вместе с Ксюшей Наумовой работала техником в фондах, мечтает работать в отделе фондов, окончила истфак ПетрГУ. Как я в свое время была очарована красотой острова и его сокровищами, так и дочь привязалась и сердцем, и душой к музею, острову и деревне Жарниково.

С музеем связан еще один член нашей семьи – Михаил Фролов, сын моей сестры – реставратор по дереву, каждое лето он приезжал к нам и незаметно стал нужным музею мастером. В реставрацию он пришел, имея специальность «столяр-краснодеревщик». У Миши золотые руки, он очень уравновешенный и спокойный, каким и должен быть реставратор.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Я люблю путешествовать, раньше много ездила. Сказочное впечатление произвел на меня город Тюбинген, где совместно с музеем ИЗО мы экспонировали пятьдесят семь икон на выставке «Сокровища Республики Карелия – Православный образ». Узкие улочки, уютные дома, как будто побывала в детской сказке. А самое сильное впечатление – это люди, у которых я и Людмила Трифонова жили во время стажировки в Баварии. Реставраторы Сабине Пальфи и Карл Фогт не только приняли нас в своем доме, но и в течение трех месяцев кормили, возили на работу, знакомили с достопримечательностями земли Бавария, договаривались о посещении музеев. В результате мы привязались друг к другу и сердцем, и душой и теперь время от времени встречаемся.

Я подготовила себе смену в лице Надежды Куусела, она очень способная ученица. Она стажировалась у московского реставратора Александра Яблокова из ГосНИИРа и уже может выполнять довольно сложные консервационные работы. В дальнейшем планирую продолжить научную работу – очень много накопилось материала по внутреннему убранству храмов Обонежья, кижских церквей и часовен. Буду готовить научные публикации, а также планирую заняться работой по восстановлению внутреннего убранства часовни Успения Богоматери в деревне Васильево.

2007 г.