Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Необычная форма тела змеи, ее скрытый образ жизни в земле, бесшумное передвижение, периодическое сбрасывание кожи, искрящаяся красота, яд определили значительное место этого животного в традиционном мировоззрении различных этносов, в том числе и вепсов. Как и у многих народов, вепсский комплекс представлений о змее выглядит достаточно сложным и противоречивым. Противоречия объясняются не только особым универсальным характером мифологической логики, связанной с этим пресмыкающимся, но и, отчасти, различными результатами межэтнического взаимодействия локальных вепсских и русских групп. Настоящая статья посвящена рассмотрению вепсских религиозно–мифологических представлений о разделении класса змей на виды и их севернорусским параллелям.

В вепсском языке зафиксировано несколько родовых названий этого пресмыкающегося: mado (практически повсеместно), gad (оятские, шимозерские вепсы), magad (с.Ладва), ujel’i (южные вепсы) [1] . Довольно плохо и неравномерно сохранились на вепсской территории термины для отдельных видов змей, реально существующих в природе. Специальное название для обозначения гадюки – ku, относящееся к древнему пласту финно–угорской лексики, в настоящее время встречается только в с. Войлахта. У северных вепсов оно известно исключительно по заговорам. Другим видом змей, выделяемым у вепсов повсеместно особым словом, является медянка – vaskn'e ku, vaskic, vaskim, vas'k'mado (букв. «медная змея»).

Однако анализ собранных материалов явно указывает на то, что у вепсов существовала и другая классификация, выделяющая виды змей по цвету кожи. О ее былом существовании свидетельствуют, например, отрывки из рассказов информантов, записанные различными собирателями. Например, в сообщении из с.Ладва говорится: «Magadad oma kijavad i mustad» («Змеи бывают пестрые и черные») [2] . В цветоатрибутивном качестве может выступать и медь. Так, в полевых дневниках С. Сяськи имеется такая запись: «Kaarmiit (фин.) oli must gad, kirjav gad, hahk gad (haarmaa – фин.) i vas’n’e gad» («Змеи бывают черные, пестрые, серые и медные») [3] . Наш информант Н.А.Герасимова отмечала: «Vsakijad madad oma: must mado, hahk, vasn’e. Vas’k’ – nece medanka. Nece huba mado» («Всякие змеи бывают: черная змея, серая, медная. Медная – это медянка. Это плохая змея») [4] .

Наиболее часто в народных рассказах выделяются черные, серые и медные змеи, реже – пестрые. Выделяемые народом черные, серые и пестрые змеи, видимо, представляют собой обитающее в таежной зоне семейство обыкновенных гадюк. Дело в том, что по наблюдениям зоологов, окраска гадюк сильно варьирует. Среди них можно встретить особи от совершенно черных до светло–серых и буроватых тонов с переходами [5] .

С различными по окраске видами змей связаны особые верования. Так, по наблюдениям прионежских вепсов черная змея выползает перед дождем [6] . В вепсских верованиях часто можно найти противопоставление змей, отличающихся по цвету. Пяжозерские вепсы, к примеру, считают: если весной первый раз увидишь черную змею, то в этот год будет хорошая жизнь, а если серую – серая [7] . У оятских вепсов также черная змея представлялась лучше серой: первая встреча с черной змеей сулила какие-то хорошие события, с серой – плохие бумаги [8] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Перечисление видов змей, отличающихся по окраске, – характерная черта вепсских заговоров. Так, в северновепсском заговоре от укуса змей, записанном А.Алквистом, говорится: «Nousin blahoslovas’. Pezimoi blahoslovas’. Laksin vihandaha peldho, lagedaha normhe. Lousin mina mustan gadan, lousin kirjvan gadan i vas’sen gadan. Vasne gad, tundei mina tatais i mamais. Bateis kavelob rusttis sapkeis. Mamais kavelob rusttis siberkois i sanub: «Tusk māgha kustha, kibu māgha kivehe, necida rabat pastkaha!» («Я встал, благословясь. Умылся, благословясь. Отправился в зеленое поле, на широкий луг. Нашел я черную змею, нашел я пеструю змею и медную змею. Медная змея, я знаю твоего отца и твою мать. Твой отец ходит в красных сапогах. Твоя мать ходит в красном кафтане и говорит: «Тоска, иди в куст, боль, иди в камень, этих рабов отпусти!») [9] .

Вообще, в северновепсских заговорах, как и в приведенном выше, «родители» медянки часто описываются в красных одеждах. Это говорит о том, что медь в представлениях вепсов могла отождествляться с красным цветом, а медянка, соответственно, с красной змеей. Упоминание о красных змеях, наряду с пестрыми, серыми и черными, встречается в заговоре, записанном нами от А.Д.Силиной из с.Корбиничи: «Nouzen, blagoslovas’. Lahten puhthaha poudha. Puhthas poud oma madoized pezad. Rusttaiden madoiden, kir’javan madoiden, hahkoiden madoiden, mustoiden madoiden puutan. Nened pezad pastan tul’jadme» – «Встану, благословясь. Пойду в чистое поле. В чистом поле есть змеиные гнезда. Красных змей, пестрых змей, серых змей, черных змей сожгу. Эти гнезда пущу по ветру» [10] .

Следы народной классификации змей по цвету обнаруживаются и в верованиях соседнего русского населения. Так, по мнению жителей с.Ивановского Старорусского р–на Новгородской обл., «двенадцать сортов змей есть: и красные, и серые, и зеленые, водяные и межевые, и полевые, и дворовые. Если кусит гад, надо знать какой, чтоб на этот цвет напасть, иначе ничего не сделать» [11] . Как показывает приведенный текст, в севернорусских верованиях, по сравнению с вепсскими, различение змей по цвету дополняется их дифференциацией по месту обитания. То же самое можно проследить и по русским заговорам: «Червь полевой, червь дворовой, черной, пестрой, миденек, подьте к синему морю, к царю Салтану» [12] . Но, в целом, для русских заговоров упоминание видов змей по цвету не столь характерно, как для вепсских. Признак «локус» в них употребляется более часто: «Гад подколодный, гад подземельный, возьми свою ярь» [13] , при этом он может сосуществовать вместе с другим – «способом передвижения»: «О, змей–шкурапей, собери всих своих змей–змеевичев межных, подрубежных, колодных, подколодных, моховых и лесовых, змею–шкурапею да змею–переярую, летучих и ползучих» [14] . Наши наблюдения подтверждает вывод А.В.Гуры о том, что у всех славянских народов локус и способ передвижения в представлениях о змеях являются значимыми признаками [15] .

Кроме того, в названиях и символике змей у русских и других славянских народов (в отличие от вепсов) обнаруживается противопоставление по признаку «мужской – женский». Оно находит, например, выражение в русской поговорке «Жена да муж – змея да уж», в заговоре «… Под тем кустом лежит серая змея Василиска и змей–полоз Василий», в македонском веровании о змeе и «ламе» (женском змеином демоне) как брате и сестре [16] .

В плане наших сравнений интересно будет проанализировать поверье русских Кенозерья, в культуре которых прослеживается вепсский субстрат. Жители этой местности различают по цвету змей женского и мужского родов, последние носят у них название жуки: «Если серая, то змея, а черный – жук. Серая змея – женщина, а жук – мужчина, черный» [17] . Как представляется, перед нами своеобразная контаминация вепсской этнозоологической классификации змей по цвету с русской – по полу.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Цвет как важный этнический признак в классификации вепсов наложил отпечаток и на другие представления этого народа о змеях. У капшинских вепсов особое значение придавалось змее, замеченной рядом с жилищем. Такую змею нельзя было убивать, поскольку она считалась духом–хозяином хлева, уничтожение которого влекло несчастья со скотом. Иногда в сообщениях особо оговаривались определенные виды змей, которые нельзя было убивать рядом с домом. Не убивали черную змею, в отличие от серой: «Nu, voinan aig nakus oli, elamei mo sir’ez pertizes, ka pordhidennoupai laksi madokulu ningoine, must. Nu, ka tatani ei rikond necen. Vot, nakkana necen dorogadmu, nakkana lahtken taga, kas’khe handast pravadi, mechasai.. Nece must mado. Hahk om mado, ka sen riktas» («Ну, военное время здесь было, мы жили рядом домами, так с крыльца вышла змеища такая, черная. Ну, так папа не убил эту. Вот туда по этой дороге, туда за колодец, на подсеку ее проводил, до леса. Это черная змея. Серая есть змея, так ту убивают») [18] .

Существовал также запрет на убийство ужа. Примечательно, что у вепсов не обнаружено своего названия для обозначения этого вида змей. Более того, в других вепсских группах верования, связанные с ужом, не зафиксированы. Отсюда следует, что уж в мифологии вепсов – явление, скорее всего, заимствованное от русских.

По наблюдениям исследователей, змеиный облик дворового в большей степени известен на западе Русского Севера. Чем дальше на восток, тем чаще он изображается в облике ласки [19] . Как правило, духом двора представлялся уж. Вообще, взгляд на змею (ужа) в качестве покровителя (обычно всего дома) был широко распространен среди народов Западной Европы – славян и этносов, проживающих по побережью Балтийского моря (литовцев, латышей, эстонцев, ижоры, води, финнов, шведов) [20] . Видимо, это типологическое верование, затронув и локальную группу вепсов, было частично переработано в духе этнической традиции этого народа о черных и серых змеях.

У обрусевших в середине ХХ в. вепсов с.Сяргозеро наряду с представлениями о черных, серых змеях и медянках, были распространены поверья о летучей красной змее, представляющей опасность для человека. А.И.Прохорова рассказывала о ней следующее: «Красная змея с крыльями, да летала, но это еще до меня (было). Это у нас за озером летала красная. Скажут: «Змея летит сзади тебя, так красное платье, либо что–нибудь бросай. И не прямо беги, а суйся, как попало. Не догонит. А прямо, так догонит. Она в лесу жила. А в деревнях–то не было. А в деревнях-то черненькие, либо серые покажутся» [21] . Этот персонаж, скорее всего, появился в вепсской среде под влиянием русского населения. Его прообразом явно был летучий огненный змей – преследователь женщин, поверья о котором были широко распространены по всей России. У русских Новгородчины он описывался следующим образом: «Как волокно красное», яркий как пламя» [22] . Вепсская традиция наложила свой отпечаток на этот заимствованный персонаж. Главный акцент в его «портрете» приобрел цвет, а «русский» классификационный признак пола, напротив, потерял важное значение.

В «змеиной» классификации вепсов присутствуют еще один вид, известный под названиями madoine (букв. «змейка»), ozanmadoine (букв. «змейка счастья»), madoized (букв. «червячки»). Поверья о нем распространены у южных и вологодских вепсов, а также у смежно–живущего обрусевшего населения, которое называет это существо червонной змейкой. Внешний вид этой змейки вепсами и русскими описывается примерно одинаково – «цепь» или «коса», состоящая из множества червей: «Naku, mina astuin tedme i ozutihez madoine. Putui kosa nece. Ho keik kosou oliba» – «Вот, я шла по дороге и показалась змейка. Попалась коса эта. Они все косой были» (Панкратово); «Mina kuliskenzin, cto madoized oma micced-ne, cepeizuu astas» – «Я слыхала, что червячки есть какие–то, цепочкой идут» (Пондала); «Это не змея – вся в коже, а червонная змейка. Она из разных, из разных червячков, вот из таких маленьких. Идет змейка, вот такие рожки и она идет, перебирается вся, так, как вот бисер–то есть» (Команево) [23] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Аналогичные представления о червонной змейке бытовали в Любытинском р-не Новгородской обл. [24] и в Заонежье, где она носила название червогад, также данное ей по строению тела [25] .

В вепских деревнях с помощью змейки гадали на счастье, отсюда и ее название ozan madoine: «Tari panda paik. Paikale tulob, ka huvidoks. A ii tule, ka hondoks» – «Нужно положить платок. На платок придет, так – к хорошему. А не придет, так – к плохому» (Панкратово); «Платок раньше кидали. Говорят, на платок ползет к счастливому человеку» (Прокушево) [26] . В отличие от вепсов, у заонежан появление червогада перед человеком сулило несчастье.

Итак, анализ некоторых вепсских и севернорусских аналогий в области этнозоологии привел нас к выводу, когда–то сформулированному К.В. Чистовым относительно различных областей народной культуры: «… Сходные явления, как бы они ни возникали, бытуя в системе разных этнических традиций, не могут не приобретать своеобразные черты или значение» [27] . В свою очередь, эти переработанные этносом заимствования, а также субстратные явления, связанные с происхождением народа, формируют специфические черты культуры, ее оригинальность, по сравнению с любой другой, даже очень близкой.

• [1] Зайцева М.И., Муллонен М.И. Словарь вепсского языка. Л., 1972.
• [2] Там же. С.314.
• [3] Saaski S., SKS, №3581, Вехручей Прионежского р-на, Карелия. У.Аникеева, 1881 г.р.
• [4] Фонограмархив Института Языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН (далее Фон. ИЯЛИ), №10/3, Панкратово Бабаевского р-на Вологодской обл., Герасимова А.Н., 1925 г.р.
• [5] Ивантер Э.В. Земноводные и пресмыкающиеся. Петрозаводск, 1975. С.74.
• [6] Архив Карельского научного центра, ф.26, оп.1, №15, л.188. (Макарьев С.А. Вепсский фольклор).
• [7] Фон. ИЯЛИ, №3420/18, Пяжозеро Бабаевского р-на Вологодской обл.
• [8] Полевые материалы автора (далее ПМА) 1994, Ярославичи Подпорожского р-на Ленинградской обл.
• [9] Turunen A. Uber die Volksdichtung und Mythologie der Wepsen // Studia Fennica. Helsinki, 1956. Т.6. S.193.
• [10] ПМА 1994, Корбиничи Тихвинского р-на Ленинградской обл., Силина А.Д., 1922 г.р.
• [11] Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / Сост. О.А.Черепанова. СПб., 1996. С.103.
• [12] Русские заговоры Карелии / Сост. Т.С.Курец. Петрозаводск, 2000. С.92.
• [13] Власова М.Н. Русские суеверия. СПб., 1998. С.203. (Новгородская губ.).
• [14] Русские заговоры Карелии … С.90. (Беломорский р-н, Карелия).
• [15] Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции. М., 1997. С. 20, 319.
• [16] Гура А.В. Символика животных… С.278-279; Власова М.Н. Русские суеверия. С.197.
• [17] Мазалова Н.Е. Народная медицина локальных групп Русского Севера // Русский Север: К проблеме локальных групп. СПб., 1995. С.84.
• [18] ПМА 1994, Харагеничи Тихвинского р-на Ленинградской обл., Трошкова Е.А., 1925 г.р.
• [19] Мифологические рассказы и легенды Русского Севера. С.134.
• [20] Honko L. Geisterglaube in Ingermanland. Helsinki, 1962. S.285. (Folklore Fellows Communication; T.185); Lurker M. Snakes // The Encyclopedia of Religion, 1987. Vol.13. S.371; Хийемяэ М. Об отношении к животному миру в народных верованиях эстонцев и в карело-финском эпосе «Калевала» // «Калевала» - памятник мировой культуры. Петрозаводск, 1986. С.100.
• [21] Фон. ИЯЛИ, №3410/12, Сяргозеро Вытегорского р-на Вологодской обл., Прохорова А.И., 1914 г.р.
• [22] Власова М.Н. Русские суеверия. С.195.
• [23] Фон. ИЯЛИ, №10/7; №12; №7/36.
• [24] Мифологические рассказы и легенды Русского Севера. С.102.
• [25] О червогаде сообщено К.К.Логиновым.
• [26] Фон. ИЯЛИ, № 10/7; 8/52.
• [27] Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Л., 1986. С.73.