Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Исследование проведено при поддержке РГНФ (№02-04-18013е).

Традиции проведения археографических экспедиций на территории Нижегородской области силами нижегородских исследователей были заложены в 1980-е гг. Т.В.Черторицкой [1] . Основным направлением работы этих экспедиций был сбор рукописных и старопечатных памятников и фиксация книжной традиции нижегородских старообрядцев, в том числе, выявление старообрядческих писцов, скрипториев и типографий.

Институт рукописной и старопечатной книги ИРиСК, созданный в 1992 г., продолжил исследование нижегородской письменной традиции, формируя новые подходы к изучению истории, культуры, книжности старообрядчества [2] . Феномен нижегородского старообрядчества требовал комплексного подхода, всестороннего исследования явления в неразрывной связи с полиэтнической и поликонфессиональной средой, изучения всех форм бытования культурной традиции, бережно сохраняемой старообрядцами.

Духовная и книжная культура нижегородского старообрядчества находится в тесной взаимосвязи с конфессиональными особенностями отдельных согласий, историей и локализацией общины, ее этническим и конфессиональным окружением. Репертуар книжных текстов оказывает влияние на местную фольклорную традицию и отбор так называемых вторичных книжно–фольклорных текстов. Устойчивость догматической и эсхатологической традиции формирует долговременные связи согласия и общины со старообрядческими центрами (Преображенским центром, Прибалтийским поморским центром, Астраханью, Казанью, Козмодемьянском, Вяткой).

Нижегородская область отличается полиэтническим и поликонфессиональным составом населения: на ее территории проживают и взаимодействуют русские, татары, мордва, марийцы, чуваши; старообрядцы практически всех известных согласий, представители Русской православной церкви (РПЦ), истинно–православные христиане, мусульмане. Кроме того, среди мордовского и соседствующего с ним русского населения активно бытуют рудименты языческих верований (сублимированные, отчасти христианизированные культы деревьев, камней и водной стихии, культы предков).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Принципы проведения научного исследования старообрядческих общин различны и зависят от их локализации на территории области, которую можно условно разделить на две зоны: северную (районы исконного проживания старообрядцев различных согласий) и южную (районы полиэтнические и поликонфессиональные, где условно изолированные старообрядческие поселения вынуждены соседствовать не только с «никонианскими», но и с мусульманскими населенными пунктами).

Северные районы Нижегородской области – районы плотного расселения старообрядцев – представляют интерес для всестороннего комплексного археографического изучения. Исследование ведется с применением традиционных методик: 1) методика программированного опроса с использованием специально разработанных программ, отражающих конфессиональную специфику каждого района области; 2) методика сплошного опроса, учитывающего все социальные и возрастные слои деревенского социума для наиболее полного отражения проблемы; 3) методика скрытой записи, особенно актуальная для первоначального опроса старообрядческого населения (в особенности, беспоповского); 4) метод включенного наблюдения, фиксирующий реальное состояние ритуала (престольный праздник, «десятошный» обед, похоронный обряд); 5) метод картографирования, используемый в поликонфессиональных и полиэтнических районах.

Первоначальный опрос населения позволяет выявить местные согласия, крепкие общины, а также места, где старообрядческая традиция редуцирована, но возможны интересные книжные находки. Далее – индивидуальная работа с каждым согласием и отдельной общиной, наиболее интересными ее представителями: уточнение генезиса согласий, составление истории общины, которая включает в себя историю формирования и развития общины, роль отдельных личностей (начетчиков, наставников, писцов, старообрядческих учителей, обучавших детей и взрослых чтению, письму, крюковому пению), описание общинных и личных библиотек и отчасти собраний икон, фиксация обрядовых особенностей, выяснение наличия или отсутствия исторических и современных связей со старообрядческими центрами как в Нижегородской области, так и за ее пределами.

Например, федосеевцы московского и казанского направлений Тонкинского района активно взаимодействуют сейчас с Преображенским центром в Москве, исторически же активно действующие общины этого района были укреплены «выучениками» астраханской и козмодемьянской школ, куда они были направлены на обучение письму и крюковому пению в начале XX в. [3] . Причем обучение группы молодых людей, объясняемое утратой грамотных начетчиков, было инициировано общинами и велось на средства благотворителей. Различия, выявленные в ходе полевой работы (разное отношение к духовным стихам, солевому пению, разные «погласицы» (мелодические интонации, в том числе «раздельноречие») для служебного чтения книг разных жанров – Златоуста, Евангелия, Апостола, Псалтири и т.п.), сформировались именно под влиянием сильных лидеров, выучившихся в разных старообрядческих центрах.

Особое внимание уделяется активно действующим общинам, сохранившим не только обрядовую (проведение служб, таинств) и этнографическую (традиционный костюм, предметы культа, в том числе, и книжные памятники) стороны религиозной жизни, но и фиксирующим историю своей общины (местные летописцы, полемические рукописи, дневниковые записи и мемораты), сохраняющим традиции обучения детей и взрослых, традиции проведения престольного праздника и «десятошного» обеда (Уренский, Тонкинский районы), традиции тайной милостыни.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Тонкинском районе в д.Двоеглазово нами зафиксирован утраченный ныне в других районах Нижегородской области обряд подачи тайной милостыньки. О том, что «милостыня свята отай», рассказывают во многих населенных пунктах области, но только здесь нам встретился полный, нередуцированный обряд, включающий в себя ритуальные действия, молитвенные тексты и представления о том, какая милостыня лучшая («Самая дорогая милостыня – хлебная. Хлеб – аки тело Христово, соль – аки ум, квас – аки душа, вода – аки Дух Святый») [4] . У каждого христианского, т.е. старообрядческого, дома этой деревни рядом с входной дверью еще совсем недавно был прибит специальный ящичек для святой милостыньки.

У тонкинских же федосеевцев до недавнего времени сохранялась традиция «упокоивать убожество», т.е. брать к себе больных и немощных единоверцев и ухаживать за ними. Это расценивалось как епитимья за содеянные грехи и одновременно как высокий духовный подвиг. Во многом подобная традиция сформировалась у федосеевцев в связи с радикальным отрицанием брака: федосеевцы казанские принимают на общее моленье только овдовевших членов общины, которые вынесли правило и епитимью, а при живом супруге требуют либо развода, либо раздельного проживания стариков. Федосеевцы московские строили на усаде отдельное жилье для одного из супругов, но после Саратовского собора стали принимать в братию стариков, которые «в старости маститой» по немощи могут молиться вместе, проживая под одной крышей: «Вот щель–то приоткрыли, все в нее и полезли. Теперь уж и не очень старых допускают» [5] . Так объясняют казанские федосеевцы разделение согласия на две ветви.

В результате длительной работы с отдельными представителями согласий выявляются и более редкие традиции, берущие свое начало в христианских монашеских практиках. В двух районах Нижегородской области нами зафиксированы единичные случаи «строгого келейничества», причем у представителей разных старообрядческих согласий.

В д. Плосково Борского района старообрядка–спасовка Большого начала Анна Дмитриевна Семерякова (умерла в 1995 г. в возрасте 88 лет), по ее словам, «келейничала», что подразумевало строгий пост, постоянную молитву, ношение определенной одежды, соблюдение чаши, отказ от соборного моления и, в том числе, запрет выходить из кельи. Действительно, дальше собственного крыльца А.Д. не ходила и даже в условиях крайне неблагоприятных (большую часть дома вскоре заняли практически чужие ей люди, «недуховные») продолжала келейничать, принимая пищу, которую носили ее дети из соседнего дома [6] .

В д. Двоеглазово Тонкинского района, где ранее, по свидетельству местных жителей, был старообрядческий скит, нам посчастливилось беседовать со старообрядцем–федосеевцем казанского направления Г. [7] Готовясь к постригу в монахи, Г. использовал духовную практику молчальничества: «Безмолвие перетянет все твои дела. А нагрешишь больше всего языком – вот и назначил я себе дни безмолвия. И в пост – недели безмолвия». На дверях своего дома, в который допускались только «духовные христиане», он писал мелом – «неделя молчания», дабы избежать искушения. Основу иноческого подвига Г. видел именно в безмолвии: «Прежде чем постричься в иноки, человек проходит иноческий искус. Инок уже считается отшельником и не ходит на соборную молитву. Инок разговаривает только с Богом. Иноку нужно уходить в безмолвие. Безмолвием все страсти убиваются. То ангелам угодно. Инок – это ангельский чин, и жить должно по–ангельски» [8] . Особый запрет Г. налагал на обучение вообще и беседы с иноверными и женщинами, в частности: «Иноку с женщиной разговаривать не положено. Как стекло с камнем соприкасается – стекло разбивается»; «Безмолвие – великое ангельское дело. Если Господу будет угодно, чтобы я учил кого–то, он мне укажет. Языком очень много согрешает человек… Заградить язык – это небесное дело»; «Аще бы и весь мир научил, все равно безмолвие выше. Все беседы запечатлеваются в уме и мешают молитве» [9] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Одной из основных целей современных полевых исследований остается выявление и учет старообрядческих библиотек. Разделение библиотек на личные и общинные характерно для старообрядцев поморской ветви, старообрядцы же спасовского согласия, как правило, имеют библиотеки личные, часть книг из которых используют на соборной службе. Поскольку большинство книг находится в активном пользовании, нами выработана методика изучения книжности в полевых условиях. Составляются полные или краткие (в зависимости от конкретной ситуации) описания библиотек. Отдельные, наиболее интересные рукописи, содержащие летописные свидетельства о согласии и общинах, житийные и полемические тексты, могут быть получены во временное пользование для изучения, экспонирования и копирования. В 1998 г. Институт рукописной и старопечатной книги начал реализацию проекта «Рукописи на CD», который предполагает изготовление электронных копий с рукописей из старообрядческих коллекций. В настоящее время подготовлены электронные копии двух книг: «Памятные записки» Дорофея Никифоровича Уткина, старообрядческого писателя XX в., наставника общины спасовского согласия Борского района (www.irisk.vvnb.ru) и рукописи XVII в., полученной во временное пользование от старообрядки Тонкинского района и содержащей Житие Корнилия Выговского, фрагменты Беседы трех святителей, полемические сочинения.

Активная работа по изучению этноконфессионального состава населения и христианского нарративного фольклора в южных районах (Сергачский, Пильнинский, Бутурлинский, Починковский) Нижегородской области была начата нами в 1995 г. Анализ межэтнических и межконфессиональных связей, отражающих картину мира различных групп верующих, позволил сформулировать новые аспекты в их изучении: 1) роль святынь (явленные иконы) и мест религиозного поклонения (могилы святых, часовни, святые источники) в кризисных ситуациях (засуха, болезнь, военные конфликты и т.п.) [10] , 2) функции и поведенческие модели отдельных конфессиональных групп, 3) градация «чуждости» в оппозиции «чужой–свой» в восприятии этнически или конфессионально иных групп (татар–мусульман, крещеной мордвы, старообрядцев) [11] , 4) место религиозного нарративного фольклора в освоении мира и самоопределении верующих [12] .

На юге области старообрядческие общины (поморской, спасовской, австрийской ветви) находятся в окружении преобладающего над ними «никонианского» и мусульманского населения. В связи с этим здесь остро встает проблема самоидентификации согласия, существования в изоляции и выработки путей взаимодействия с иноверцами и единоверцами. В части южных районов (Сергачский, Пильнинский, Бутурлинский) распространено расселение деревень по этническому признаку, т.е. компактное проживание русских, мордвы и татар. Это объясняется скорее конфессиональными причинами: четко маркируется граница расселения конфессионально и этнически «чужих» татар–мусульман. В Починковском районе исторически сложилось смешанное проживание этнически разнородных верующих (мусульманского населения здесь нет): конфессионально изолированные группы старообрядцев проживают компактно в нескольких населенных пунктах (Байково, Акаево, Ужово).

Результатом подобного существования могут быть разные степени редукции обрядовой, религиозной традиций и духовных практик, вплоть до полного исчезновения некогда крепких общин и даже согласий. Подобной крайней редукции подверглась община самокрестов (с.Толба, Крутец на границе Сергачского и Бутурлинского районов), ярко заявившая о себе на рубеже XIX–XX вв. и оставившая богатое полемическое наследие [13] .

Одним из коренных отличий северных и южных общин старообрядцев, помимо численного состава, является восприятие их роли в кризисных ситуациях: за устроение и упорядочивание мира отвечает преобладающая конфессия. В Тонкинском, Уренском районе проведение престольных праздников, крестных ходов по полям, молений о дожде возлагается на старообрядцев. Например, престольному празднику и «десятошному» обеду в с. Бердники Тонкинского района, проводимому старообрядцами–федосеевцами, приписывается охранительная функция (от пожаров). Напротив, в южных районах (в Починковском, например) религиозные действия в кризисных ситуациях производят православные: в случае болезни не чуждаются обращаться к «блаженным» и «болящим» даже старообрядцы–поморцы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В южных районах наиболее интересным аспектом являются межконфессиональные отношения. Анализ религиозного нарративного фольклора старообрядцев и представителей РПЦ южных районов показывает, что отношения к конфессионально чуждым группам населения может быть различным: от признания строгости и набожности до актуализации изолирующих мифов [14] . Интересно, что в отношении православных к старообрядцам в Починковском районе конфессиональный признак «чуждости» подменяется этническим: «А в Байково вера нерусская. Молятся так: все в черном, стоят и не молятся» [15] . Изоляция починковских старообрядцев настолько сильна, что помимо традиционного «кулугуры», «столоверы» им присваивается наименование «мусульман», т.е. нерусской, непонятной, но старинной веры: «А в Байково есть еще старинна вера, усульманы…» [16] . Наименование «столовер», в значении «нерусский», «неправильный», может переноситься и на православного, даже на священника: «А батюшка сейчас в церкви нерусский вроде, и вера его другая. Старушки в церкви, что давно ходют, говорят, мол, службу не так ведет, там короче, там длинней, и вообще – столовер» [17] .

В отношении к старообрядцам в Починковском районе актуализируются разновидности мифа о «душиловой вере» [18] вплоть до вымышленной реконструкции ритуала с человеческими жертвоприношениями: «…Душит и твердит: «Душа идет в рай, она рада–а…» А все ему вторят: «Так и надо, так и надо»» [19] . Жертва может быть и духовной, как в рассказе о кулугурке, которая свою дочь прятала «до невест», никому не показывая и предназначая Богу [20] .

Особое положение занимает Арзамасский район, где сильны общины спасовцев различных направлений (в том числе, «некрещеный спас» или «глухая нетовщина»), поморцев и австрийцев [21] . Полевые исследования в этом районе, расположенном на юге области, позволяют отнести его по интенсивности духовной жизни, активизации религиозных практик и устойчивости обрядов к тому же типу, что и северные районы Нижегородской области. Причем активность духовного строительства объясняется все теми же причинами: крепкими связями с духовными центрами (в Москве) у австрийцев и поморцев, наличием сильного лидера в общинах. В австрийской общине с.Чернуха стабильность поддерживается крепкой священнической семьей Думновых. У поморцев (с.Чернуха, Ковакса) до недавнего времени все держалось на учениках Ильи Трифоновича Болотова, который получил блестящее старообрядческое образование (у Д.В.Батова в Туле, владельца старообрядческой типографии, а затем на Преображенском), знал крюковое пение и был отличным писцом, каллиграфом и переплетчиком. В среде спасовцев выделяется яркая личность Лупана Пустынского (Лупана Антоновича Антонова, с. Старая Пустынь), который был наставником общины некрещенных спасовцев и в 1970–е – 80–е гг. в результате споров пустынских «старичков» и чтения священных книг пришел к мнению о необходимости святого крещения и окрестил свою общину в водах Святого озера, тем самым радикально изменив собственное согласие [22] .

Связи между старообрядцами южных районов неустойчивы: арзамасские поморцы сохранили память о наставниках общины с. Байково Починковского района, а также о том, что певчие под руководством И.Т.Болотова ездили туда на престольные праздники. В Байково же воспоминания о арзамасских единоверцах утрачены.

Таким образом, современное исследование старообрядческой культуры предполагает не столько изучение сохранившихся книжных памятников, сколько сформированной староверами культурной среды, включающей и ритуально–обрядовые действа, и современную реализацию древнехристианских практик и традиций, и бытование вторичных фольклорных текстов, перешедших в устную традицию из книжности благодаря старообрядцам, и то взаимовлияние, которое оказывают друг на друга старообрядцы и их иноверное окружение. Исследования ИРиСК в области христианского нарративного фольклора показывают не только его художественное значение, но и помогают получить более полную и достоверную информацию о межконфессиональных и межэтнических отношениях, роли каждой конфессии в кризисных ситуациях, а иногда и реконструировать историю согласия и общины, обрядовые нормы и правила.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] См.: Грицевская И.М., Русинов В.Н., Черторицкая Т.В. Археографическая экспедиция Горьковского государственного университета им. Н.И.Лобачевского // Труды Отдела древнерусской литературы / РАН. Ин-т рус. лит. Л., 1983. Т.37. С.362-364; Галицкая Е.В., Пудалов Б.М. Археографические экспедиции в Уренский и Тонкинский районы Горьковской области // ТОДРЛ. Т.XLIII. Л., 1990. С.401-403.
• [2] Белякова М.М., Новикова Л.Н. Археографическая экспедиция к старообрядцам-федосеевцам в Тонкинский район Нижегородской области // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 1998. 1. С.183-192 (далее: РГНФ); Белякова М.М., Новикова Л.Н. Нижегородские старообрядцы-беспоповцы: духовная культура и конфессиональные особенности // Вестник РГНФ. 1999. №4. С.47-57.
• [3] Курзина Е.С. Унификация духовного строительства в общинах федосеевцев Тонкинского района: предпосылки и результаты (по материалам археографической экспедиции ИРиСК 1997 г.) // Нижегородская Губернская Ученая Архивная Комиссия: история и традиции. Сборник тезисов научной конференции к 110-летию. Нижний Новгород, 2000.
• [4] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Тонкинский район, д.Двоеглазово. 1997 г. Запись Курзиной Е.С., Беляковой М.М.
• [5] Экспедиционые материалы ИРиСК. Нижегородская область, Тонкинский район, д.Двоеглазово. 1997 г. Запись Курзиной Е.С., Беляковой М.М.
• [6] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Борский район, д.Плосково. 1993-1995 гг. Запись Курзиной Е.С., Беляевой Н.В.
• [7] По этическим соображениям мы не указываем здесь его имя. Принципиальным для научного исследования традиции является его возраст - в 1997 г. ему было 57 лет. Причем активно изменять собственную жизнь, до того момента "мирскую и греховную", он начал еще в возрасте 40 лет. (Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Тонкинский район, д. Двоеглазово, 1986, 1992, 1997-98 гг.)
• [8] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Тонкинский район, д.Двоеглазово, 1997-1998 гг. Запись Курзиной Е.С., Беляковой М.М. Ср.: в Арзамасском районе "отшельницами" называют старушек, которые по тем или иным причинам (обычно - ссора с общиной) не посещают общее моление (Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Арзамасский район, с. Чернуха. 2000 г. Запись Курзиной Е.С.).
• [9] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область. Тонкинский район, д.Двоеглазово. Запись Курзиной Е.С., Беляковой М.М.
• [10] См. статью в данном сборнике: Белякова М.М., Дюкова А.О. Развитие археографических экспедиций как типа научно-исследовательской деятельности в конце XX - начале XXI вв. (народное православие: почитание местных святынь в Нижегородском крае).
• [11] Курзина Е.С., Новикова Л.Н. Отражение межэтнических отношений в нарративном религиозном фольклоре (на материале этноконфессионального исследования районов Нижегородской области) // Живые традиции. М., 2003 (в печати).
• [12] "Взойду ли я на гору высокую, увижу ли я бездну глубокую..." Старообрядческий фольклор Нижегородской области / Сост. и коммент. О.А.Савельевой, Л.Н.Новиковой. Новосибирск, 2001.
• [13] Курзина (Клочкова) Е.С. Пути самоопределения нижегородской спасовщины кон. XIX - нач. XX вв.: самокресты // Мир старообрядчества: история и современность. М., 1999. Вып.5. С.217-242.
• [14] Новикова Л.Н. Изолирующая функция мифа в диалоге культур (на материале конфессиональных взаимодействий православных и старообрядцев) // Мифология и повседневностьГендерный подход в антропологических дисциплинах. Материалы научной конференции 19-21 февр. 2001. СПб., 2001.
• [15] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Починковский район. с.Сырятино. 2002 г. Запись Курзиной Е.С., Беляевой Н.В.
• [16] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Починковский район. с.Сырятино. 2002 г. Запись Курзиной Е.С., Беляевой Н.В.
• [17] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Арзамасский район, с.Выездное. 2000 г. Запись Курзиной Е.С.
• [18] В северных районах чаще всего применяется к "глухой нетовщине", которая крестилась и венчалась в церкви, а хоронила покойников тайно, в лесу или на огороде, что порождало слухи о неестественной смерти членов общины.
• [19] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Починковский район, с. Шагаево. 2002 г. Запись Курзиной Е.С., Беляевой Н.В.
• [20] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Починковский район, с. Сырятино. Запись Курзиной Е.С., Беляевой Н.В.
• [21] Экспедиционные материалы ИРиСК. Нижегородская область, Арзамасский район. 1983, 1988, 1992, 1994, 2000 гг.
• [22] На территории Нижегородской области можно указать только два случая подобной радикальной перемены, связанных не с делением внутри согласия, а с отдельной общиной. Оба относятся к кон. XIX - нач. XX в. и отмечены в Сергачском и Бутурлинском районах. Первый связан с деятельностью А.М.Запьянцева и формированием согласия самокрестов, второй - с полемической деятельностью неизвестного миссионера, доказавшего спасовцам неправильность старой веры, после чего община сожгла старые книги в печке и перешла в РПЦ.