Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Всплеск общественного интереса к истории формирования традиционных центров культуры на Русском Севере выявил необходимость тщательного изучения конфессионального фактора. В этой связи представляется важным обнаружение такой документальной базы, на основе которой можно было бы реконструировать историю конфессиональных центров, их финансово–экономическую базу, факторы внешнего и внутреннего развития. Это целеполагание невозможно реализовать без выявления неизвестных и малоизученных старообрядческих центров, один из которых располагался в доме вытегорских купцов Шалапановых.

Географическая специфика Вытегры длительное время обеспечивала ей прочные позиции в транзитной торговле и снабжении товарами энергично развивавшийся Санкт–Петербург. Административное превращение Вянгинской пристани в город Вытегру, вызванное серией указов императрицы Екатерины II, способствовало расширению социальной базы местного купечества. Реальная коммерческая выгода «сколоченных» на хлебном транзите средств привела к дальнейшему размещению капиталов в судостроительное, полотняное, лесопильное и кирпичное производства. Одними из первых это осознали старообрядцы. Финансовая поддержка крупных общин Ошты, Андомы Петербурга, Рыбинска, Ярославля и Выга обеспечивала достаточный стартовый капитал и снижала до минимума трансакциональные издержки производства и сбыта. Таким путем в экономическое пространство Вытегры влились старообрядческие роды Галашевских, Мартьяновых, Рыборецких и Шалапановых. По воспоминаниям современников, наиболее состоятельная часть горожан – «почти все староверы» [1] .

Ввод в эксплуатацию Мариинской водной системы способствовал дальнейшему росту экономического благополучия Вытегры и интенсивному градостроительству. Свидетельством этого стала торговая площадь и Воскресенский проспект. В 1796 г. «на проспекте» появился солидный каменный дом Шалапановых (ныне проспект им. Ленина, дом №1/25. – И.Р.). К этому времени инициативный 32-х летний купец Ефим Иванович женился. В молодой семье появились дочери Александра и Вера, а в 1817 г. – долгожданный сын Аркадий [2] .

В 1819 г., путешествуя по Европейскому Северу России, в Вытегру заехал император Александр I. Остановившись в доме купца Шалапанова, император «выходил к народу» [3] . К тому моменту Шалапанов владел «лучшим в городе торгом», «значительными пильными мельницами» и являлся руководителем местной старообрядческой общины. Почти весь первый этаж его дома занимала старообрядческая моленная, сокрытая от посторонних глаз [4] . Конструктивно она имела «хоры» и «крылосы». Потолок моленной венчала хрустальная люстра, а в числе многочисленных богослужебных принадлежностей имелись медные лампады «со свечами из белого воска», кадильницы, «налойные покрывала», «подрушники», «пелены» к иконам, рукописные книги. Однако настоящим сокровищем моленной был удивительный по великолепию и масштабу четырехъярусный тябловый иконостас. Для моленных подобного рода сюжетная линия образов была достаточно традиционна: «Богоматерь Тихвинская», «Богоматерь Казанская», «Деисус», «Рождество Христово», «Воскресение Христово», «Сретение», «Спас Нерукотворный», «Никола Чудотворец», «Архангел Михаил», «Святые Зосима и Савватий Соловецкие», «Жены–Мироносицы». В центре четвертого яруса располагался образ «Знамение Богоматери», справа и слева от которого находились по восемь пророческих икон. Большинство образов были украшены серебряными и позолоченными венцами. По всей вероятности, состав иконостаса формировался постепенно, ибо иконы жертвовались в разное время и разными «жертвователями». Хотя это предопределило отсутствие четкой структуры иконостаса, однако неоспоримо свидетельствовало о наличии в Вытегре крупной старообрядческой общины. Из 82 образов шалапановской моленной 40 % были пожертвованы купеческими династиями Жаровых, Галашевских, Гавриловых, Рыборецких и Шалапановых. Все иконы третьего и четвертого ярусов были подарены общине Выговской старообрядческой обителью, что доказывало высокий уровень контактов вытегорских староверов с Выгорецией.

За годы существования моленной вытегорцы сформировали не только мощный богослужебный, вероисповедный и культурно–просветительский центр. На базе дома Шалапановых община реализовывала обширные социально–экономические функции, ибо отсюда осуществлялась экономическая поддержка многих старообрядцев.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Дальнейшее развитие социально–экономической и духовно–практической деятельности этого центра было прекращено из–за влияния целого ряда факторов. С одной стороны, экономический потенциал Вытегры с годами практически иссяк: грузы из Поволжья и центра России могли достигать Петербурга прямым ходом, минуя вытегорскую перевалочную базу; быстро развивавшаяся промышленность северной столицы вытесняла промышленные изделия вытегорских предприятий, а рынок рабочих мест Мариинского канала обеспечивал более стабильный заработок. Учитывая эти обстоятельства, старообрядцы предпочитали «перемещать капиталы» в более стабильные экономические центры, например, Петербург, чем воспользовались Галашевские. Наследники Шалапанова предпочли продать «пильный завод» на реке Усланке петербургскому купцу Рексу. Серия «опустошительных пожаров», прошедших в городе в 1840-е гг., и строительство новой перевалочной базы транзитной торговли вдали от города (Вознесенская пристань), привели к настоящему упадку экономической жизни Вытегры [5] . Пытаясь предотвратить этот губительный для города процесс, губернские власти выступили с предложением о введении особого налога со всех сделок, осуществляемых при торговых операциях на Вознесенской пристани. Этот «сбор» должен был регулярно поступать в городскую казну Вытегры. Несмотря на явные выгоды, предложение не нашло поддержки и осталось без внимания [6] .

С другой стороны, нельзя не учитывать и важного фактора правительственной политики по отношению к старообрядцам: сравнительно терпимое отношение к староверам в правление императора Александра I сменилось открытыми репрессиями николаевской эпохи. Трудно представить, чтобы местным властям не было известно о существовании моленной в доме купца Шалапанова. Однако «обнаружили» ее они только в 1836 г., когда по всей стране началась активная кампания по ликвидации «очагов раскола». Официальная комиссия осуществила осмотр моленной, составила акт осмотра, но без распоряжения «высокого начальства» не осмелилась ее «запечатать». Пока соответствующие для этого документы курсировали по бюрократическим коридорам власти, старообрядцы попытались спасти свою моленную. К тому моменту Ефим Шалапанов умер. Его «дело» продолжила жена Надежда, а общину возглавил купец Николай Гаврилов. На имя губернатора А.В.Дашкова одиннадцатью купцами–старообрядцами было составлено и отправлено ходатайство с просьбой об оставлении моленной. Нельзя сказать, чтобы эта инициатива была напрасной. Моленная продолжала тайно функционировать еще десять лет, а ее ликвидация совпала с новым витком антистарообрядческих репрессий, фактически уничтоживших скитскую старообрядческую систему.

Ценнейшее по культурной значимости имущество шалапановской моленной власти конфисковали и намеревались переправить в Петрозаводск. Однако известно, что еще несколько лет оно находилось в Вытегре, поскольку ни один «возчик» не соглашался доставить его в епархиальный центр. В этом факте, безусловно, проявился скрытый, но молчаливо–демонстративный протест торгово–промышленной элиты края.

Имеющаяся в нашем распоряжении документальная база не позволяет проследить дальнейшую судьбу конфискованного наследия шалапановского старообрядческого центра. Вполне вероятно, что долгие годы бюрократических проволочек по поводу моленной и высокий материальный уровень местных купцов–старообрядцев позволил им спрятать особо ценную утварь еще до конфискации. Одна часть вывезенного имущества могла попасть в единоверческие храмы, другая – в хранилище Петрозаводского кафедрального собора. Известно, что в 1870 г. его настоятель Ф.Рождественский сделал осмотр кладовых, «помещения которых были устроены без должной прочности», а иконы, сваленные кучей прямо на полу, «обветшали из-за пребывания в сыром, темном и холодном помещении» [7] .

Объем и ценность всего имевшегося в доме Шалапановых позволяет утверждать, что здесь располагалась одна из крупнейших домашних старообрядческих моленных на территории Олонецкого края. Однако небрежность и поверхностность при описании властями ее имущества не позволяют реконструировать весь масштаб этого центра духовной культуры. Официальные документы не содержат не только описания икон, но даже элементарных чертежей самого моленного помещения, что существенно затрудняет реконструкцию данного центра духовной культуры Русского Севера.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Отмена крепостного права в России способствовала росту капиталистических отношений, как в торговле, так и в промышленности страны, расширению отраслевой и социальной базы отечественного предпринимательства. Вкупе с реконструкцией Мариинского канала в 1886 г. это способствовало привлечению в Вытегру новых капиталов. Однако эволюция самого староверия за это время привела к его внутреннему изменению: на смену купцам–старообрядцам первой половины XIX в. шло совсем иное поколение предпринимателей. Коммерческое дело «основателей династий» было направлено на сохранение и возрастание Веры, свидетельством чего стали городские моленные старообрядческих общин. Основой основ «продолжателей династий» будет уже не Вера, а «интерес» [8] .

• [1] Поденная записка, учиненная во время обозрения губернии правителем наместничества Г.Р.Державиным // Эпштейн Е.М. Г.Р.Державин в Карелии. Петрозаводск, 1987. С.132.
• [2] Национальный архив Республики Карелия (НА РК), ф.25, оп.11, д.7/67, л.4об.; оп.18, д.4/70, л.6 об.; оп.29, д.21, л.4.
• [3] Памяти императора Александра благословенного и Отечественной войны 1812 года для жителей Олонецкого края. Петрозаводск, 1912. С.27.
• [4] НА РК, ф.25, оп.19, д.24/344, л.1–22.
• [5] НА РК, ф.1, оп.2, д.5/30, л.3 об.
• [6] Там же, л.3 об.
• [7] НА РК, ф.25, оп.8, д.17/32, л.3–3 об.
• [8] Гучков А. Московская Сага: летопись четырех поколений купеческой семьи Гучковых. СПб., 2005. С.23.