Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Вопросы организации иконописного дела на Русском Севере рассматривались исследователями главным образом в работах, посвященных общим проблемам истории северного искусства или же в специальных исследованиях по выявлению имен мастеров прошлого. Большие регионы Севера – Вологодский край, Двинская земля, Поморье, Обонежье – обладали своими особенностями исторического пути, поэтому при существовании некоторых общих для всего Севера черт условия для возникновения и развития иконописания в каждом из этих регионов были различными.

Прежде чем говорить об иконописи Обонежья, хотелось бы кратко затронуть вопросы формирования и развития художественных центров в соседних регионах – Двинской земле, Поонежье, Поморье, Вологодских землях, как они проясняются на основании работ исследователей северной культуры.

Т.М.Кольцова в своей книге об иконописцах архангельского Севера [1] выявила на территории современной Архангельской области, включающей земли Поонежья, Подвинья, Поморья, несколько значительных центров иконописания в XVII–XVIII вв. Это Холмогоры, Каргополь, Соловецкий, Сийский монастыри, Архангельск (с 1762 г. – центр Холмогорской епархии). В Холмогорах она указывает на наличие «иконной кельи» при архиерейском доме, где работало до 50 мастеров. В Каргополе исследователь отмечает существование дворов иконописцев, но, в отличие от Холмогор, Каргополь не стал центром, объединяющим мастеров в единую артель. В Соловецком монастыре иконописание осуществлялось в иконописной палате, где в XVII в. подвизалось до 45 мастеров; в Сийском монастыре в иконной келье работали 8–9 местных иконников. Наконец, Архангельск постепенно превратился в центр иконописания, в XVIII в. сравнимый с Каргополем. Кроме того, Т.М.Кольцова указывает на существование в деревне Карбатовской Чукуевской волости Онежского уезда иконописной артели, состоявшей из старшего мастера Ивана Ивановича Богданова–Карбатовского с учениками Иваном Алексеевичем Богдановым–Карбатовским, Иваном Васильевичем Мининым и другими. Эта группа исполняла во второй половине XVIII в. иконописные работы в Каргополе и многих селениях обширной округи. «Артель на протяжении почти столетия была ведущей в иконописной культуре бассейна реки Онеги», – отмечает Т.М.Кольцова [2] . В поморском селе Сумской Посад в конце XVII–XVIII вв. проходила деятельность семейной династии мастеров Чалковых – родоночальника династии Ивана, его сыновей Андрея, Антона, Василия. Заказы выполнялись даже для отдаленных Холмогор.

Т.М.Кольцова упоминает также о мелких мастерских иконописания в двинских монастырях, на погостах и в деревнях. Мастера последних не имели возможности вращаться в профессиональной среде, отсюда проистекает наивный стиль их произведений. [3]

Среди всего многообразия указанных иконописных центров можно выделить несколько разновидностей. Крупными центрами иконописания были Каргополь, Холмогоры, Соловецкий монастырь, позднее Архангельск. Иконописное дело там процветало на протяжении нескольких веков, с преемственностью между поколениями мастеров. Организационные формы работы могли быть различными. В Каргополе и Архангельске не было единой артели, а существовало несколько самостоятельных мастерских, тогда как в Холмогорах и Соловецком, Сийском монастырях имелись «иконные кельи», в которых насчитывалось от десятка (Сийский монастырь) до 45–50 человек (Соловецкий монастырь, Холмогоры).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Второй разновидностью центров были сравнительно небольшие мастерские, чаще семейные. Период их деятельности охватывал время работы нескольких поколений мастеров, обучавшихся друг у друга или в других регионах, а район распространения их продукции охватывал довольно обширные, но все же не столь значительные территории, как в первом случае. Примером может быть мастерская Ивана Иванов Богданова–Карбатовского на реке Онеге, где работали также и другие иконники. Они выполняли заказы для обширного района Поонежья – прежде всего для Каргополя, а также для сел Ошевенское, Саунино, Волосово и др. Время деятельности мастерской охватывает период с середины XVIII почти по середину XIX в.

Другая значительная мастерская располагалась в селе Сумской Посад, где подвизалась династия солдат Соловецкого монастыря – иконописцев Чалковых. Основатель мастерской – Иван Алексеев Чалков – работал в первой половине XVIII в. Его дело продолжили сыновья. Необходимо упомянуть, что Андрей Чалков некоторое время обучался приемам живописи у известного русского портретиста Ивана Яковлевича Вишнякова. Иконы этих мастеров происходят в основном из храмов Соловецкого монастыря.

К указанным центрам необходимо прибавить и многочисленные небольшие очаги иконописания, которые в основном и создавали ту продукцию, которую именуют «северными письмами». Время их существования обычно ограничивалось периодом деятельности одного иконника.

Что касается соседнего Вологодского региона, то здесь на основе исследования А.А.Рыбакова «Вологодская икона» [4] складывается следующая картина. На территории этого региона выделяется несколько историко–культурных областей, таких как Белозерье, Вологодский край, Кубеноозерье, Пошехонье, а также Устюженский и Великоустюжско–Сольвычегодский ареалы.

В большинстве из них сформировались крупные городские художественные центры, например, Белозерск, Вологда, Устюжна Железнопольская, Великий Устюг, Тотьма, Сольвычегодск. Подобные центры А.А.Рыбаков называет «региональными». Кроме них существовали и меньшие по своему размеру и влиянию «локальные» [5] центры, например, Спасо–Прилуцкий, Павло–Обнорский монастыри в Вологодском регионе, Покровский Глушицкий монастырь в Кубеноозерье. К этому, как и повсюду на Севере, следует присовокупить самостоятельно работающих сельских иконописцев.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В чем же состояло своеобразие Обонежья в сравнении с указанными регионами Севера?

Обонежье долго было землей с преимущественно сельскими и монастырскими мастерскими. [6] Здесь позднее, чем в соседних регионах, оформились крупные центры иконописания, каким явилось, например, Выго–Лексинское общежительство [7] . Мастерские существовали не только непосредственно в мужском монастыре, но и в скитах – Березовке, Шелтопороге и других. Иконописцы работали объединенными коллективами. Выговское иконописание существовало длительное время. Начав формироваться на рубеже XVII–XVIII вв., оно завершило свою деятельность только с разгромом монастыря в середине XIX в. Однако можно с уверенностью сказать, что старообрядческая традиция продолжилась в творчестве тех иконописцев, которые получили на Выге выучку, но были вынуждены скитаться по Северу в поисках заказов. На Выге был выработан единый стиль иконописания, который медленно эволюционировал. Со временем, возможно, удастся выделить почерк определенных мастеров. Рассматривая вопрос о распространенности стилистики икон Выговских мастерских, можно говорить о наличии центра и периферии, включающей Заонежье и даже более отдаленные области. В часовне заонежской деревни Кибитка была найдена икона «Преподобный Александр Свирский» с указанием имени мастера Никифора Зорина, написавшего ее в 1803 г. (Музей изобразительных искусств Республики Карелия (МИИРК), инв. И-772). Данная икона несет на себе все признаки старообрядческого стиля. Никифор Зорин скорее всего был периферийным последователем выговцев из числа иконников Заонежья.

По всем показателям – организации иконописного дела, длительности существования мастерских, степени распространения их продукции – Выго–Лексинское общежительство можно, на наш взгляд, отнести к большим или, по терминологии А.А.Рыбакова, региональным центрам.

Малые иконописные центры возникали тогда, когда формировалась небольшая группа мастеров, причем очень часто из представителей одной семьи. К этой категории относится, иногда сохраняя размах деятельности большого центра, творчество заонежских мастеров середины – третьей четверти XVIII в., иконную продукцию которых Л.Петерссон считал произведениями «кондопожского мастера» [8] . Один мастер, конечно, не мог написать известное нам сегодня множество икон и «небес» из храмов Заонежья и Пудожского края. Возможно, форму организации их работы можно назвать иконописной артелью.

Малыми центрами, известными в настоящее время, являлись также мастерская иконописцев братьев Игнатия и Мокея Пантелеевых в с. Тубозеро (середина – вторая половина XVII в.) [9] мастерская Михея Абрамова и его сына Ивана (конец XIX – середина XX вв.) в с. Космозеро [10] , мастерская третьей четверти XVII в. в каком-то из селений Заонежья [11] , мастерская конца XVII – начала XVIII вв. в Паданском погосте на оз.Сегозеро [12] и другие.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Время существования этих мастерских обычно не превышает периода деятельности одного–двух поколениий мастеров. Район сбыта продукции – ближайшая округа, но иногда заказы поступали из более отдаленных мест. Например, произведения тубозерских иконописцев Игнатия и Мокея Пантелеевых создавались для храмов на Водлозере (Ильинский погост), Нигозере (пустынь), в Пяльме (все в Пудожском крае), Кузаранде (Заонежье). Произведения заонежской мастерской обнаружены не только в южной части Заонежского полуострова (Типиницы, Тамбицы, Леликозеро, Великая Губа), но и на Водлозере (Гольяницы).

Кроме больших и малых центров существовали во множестве локальные очаги иконописания, где работали преимущественно мастера–одиночки. Их искусство часто обладало уникальными особенностями, в том числе и в отношении иконографии. Они могли находиться под влиянием искусства тех или иных центров, и в этом случае составляли периферию района их влияния.

Одним из многочисленных и показательных примеров работы такого иконника может служить «Воздвижение креста» XVIII в. из деревни Кибринаволок близ села Ведлозеро Пряжинского района (МИИРК, инв. И–1477). Нам неизвестен непосредственный образец, который использовал иконописец, но видно, насколько своеобразной переработке подверглась обычная композиция этого праздника. Она стала плоскостной; особенно архитектурный фон. Рисунок крайне упрощен. Некоторые детали оригинала не поняты автором иконы (например, верхняя плоскость ограждения престола слева стала как бы деталью одежды диакона). Любопытно, что надписи превратились в причудливое переплетение подобий букв, а слово «царь» дано в зеркальном отображении, словно автор иконы не знал русской грамоты (возможно, был карелом по национальности?).

Другим примером самостоятельного творчества провинциального мастера может служить икона «Огненное восхождение пророка Ильи» второй половины XVIII в. (МИИРК, инв. И-600). Характер растянутой по горизонтали композиции и иконографические, стилистические особенности говорят о том, что этот художник был знаком с иконами из нижнего ряда иконостаса кижской церкви Преображения, приписываемыми «кондопожскому» мастеру, в том числе с «Огненным восхождением пророка Ильи». Характер же украшения холмообразных горок мелкими деревьями, кустиками и штрихами явно заимствован с икон праздничного ряда той же церкви. Вместе с тем в композицию введено изображение пророка Ильи в пустыне, в окружении животных. Подобная редчайшая деталь могла быть изобретена именно этим мастером, поскольку не встречается более нигде и, видимо, отражает некоторые аспекты народного почитания пророка Ильи как защитника животных. Этот пример подчеркивает самостоятельность художника, вряд ли возможную в условиях большой иконописной мастерской. В стилевом отношении почерк этого иконника также обладает особенностями в сравнении с произведениями «кондопожского» мастера. Его фигуры более скованны и статичны. В «личном» письме красочные массы лежат более плотно, чем на иконах Преображенской церкви.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что организация иконописного дела на Русском Севере всюду подчиняется общим закономерностям, но, естественно, с учетом особенностей, обусловленных историей региона. Наиболее развитым был Вологодский край, на территории которого находилось целое созвездие городских центров и крупнейших монастырей. Здесь четко выделяются историко–культурные регионы и их центры. Менее развитой в этом отношении была Двинская земля, но и здесь существовали значительные городские и монастырские центры иконописания. Наконец, Обонежье представляло собой в основном сельский регион, с небольшими монастырями. Условия для формирования региональных центров здесь были слабее выражены, поэтому только имевшийся значительный центр (Выгореция) мы склонны сопоставить с крупными региональными центрами Вологодчины. Наиболее типичными для Обонежья все же были малые иконописные мастерские, а также еще более мелкие «очаги иконописания», время существования которых было ограничено чаще всего периодом жизни одного иконописца.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Формирование общей картины развития иконописи Обонежья XVII–XIX вв. еще не завершено. В частности, не прояснена роль такого ремесленного центра, как Олонец. Далеко не закончена работа по выявлению и систематизации творческого наследия мастеров Заонежья, Пудожского края и других исторически сложившихся ареалов Карелии.

• [1] Кольцова Т.М. Северные иконописцы. Опыт библиографического словаря. Архангельск, 1998. С.7–30.
• [2] Там же. С. 21, 22.
• [3] Там же. С.11.
• [4] Рыбаков А.А. Вологодская икона. Центры художественной культуры Вологодской земли XIII–XVIII вв. М., 1995.
• [5] Там же. С.14.
• [6] Смирнова Э.С. Записи на иконах Заонежья как источник для истории северной живописи // Археографический ежегодник за 1966 год. М., 1968. С.45; Реформатская М.А. Северные письма. М., 1968. С. 11–13, 16, 40; Вздорнов Г.И. О «северных письмах». // Советское искусствознание '80. М, 1981. С. 51, 52; Нилова О.К. В мастерской древнерусского художника. Петрозаводск, 1997. С. 67, 69.
• [7] Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства XVIII–XIX веков в Олонецкой губернии (художественное наследие Выгорецкой Поморской обители) // Известия Академии Наук СССР. 1926. Серия 6. Т.20. №15–17. С.1481; Фролова Г.И. Иконописцы Выговской староверческой пустыни // Выговская поморская пустынь и ее значение в истории России. СПб., 2003. С.212–219.
• [8] Pettersson L. Aanisniemen kirkollinen puuarkkitehtuuri. Helsinki, 1950. P.331.
• [9] Платонов В.Г., Сергеев С.П. Икона «Огненное восхождение пророка Ильи с житием» 1647 г.с криптограммой // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1983. М., 1985. С. 310, 311.
• [10] Петтерссон Л. Иконописная мастерская в Заонежье / (Публикация М.И.Мильчика) // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1993. М., 1994. С.264.
• [11] Витухновская М.А. Проблемы изучения иконописи Заонежья XVII–XVIII веков // Актуальные вопросы изучения экономического и культурного развития Европейского Севера СССР. Тезисы докладов к 3 зональной научно–теоретической конференции молодых ученых по общественным наукам. Архангельск, 1982 г. Архангельск, 1982. С.81.
• [12] Платонов В.Г. Сегозерские письма // Деревня Юккогуба и ее округа. Петрозаводск, 2001. С. 329, 330.