Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РГНФ (проект №05-04-04120а).

Область средневековых «пригородных земель» Великого Новгорода – Водской, Шелонской, Деревской, Бежецкой, Обонежской пятин (в последней – только ближайшая к Новгороду юго–западная часть, примерно до широты Санкт–Петербурга) – является территорией раннего и относительно быстрого славянского заселения с почти завершенной ассимиляцией дославянских этносов. В результате на данной территории практически не осталось дославянской субстратной ойконимии (названия селений) и микротопонимии. Вместе с тем в регионе сохраняется довольно высокий процент субстратных гидронимов, многие из которых относятся к незначительным водотокам длиной несколько километров и к озерам площадью несколько гектаров. Разумеется, дославянских гидронимов на Новгородской земле изначально имелось существенно больше, чем сейчас, но многие из них, будучи издревле восприняты славянами, со временем оказались забыты, замещены славянскими названиями, пережили закономерные фонетические процессы или случайные фонетические искажения в славянской языковой среде, существенно затемнившие первоначальный облик тополексем, либо подверглись семантической ремотивации на базе славянских апеллятивов. Последний фактор – ремотивация – наиболее губителен для субстратной топонимии вообще, по существу, являя собой этап ее окончательной формально–семантической адаптации к сложившемуся топонимическому ландшафту языка–реципиента. Поэтому при изучении региональной новгородской топонимии русского происхождения необходимо исходить из того, что некоторая часть ее – это древнейшие субстратные названия, вторично сближенные с русской лексикой в результате народноэтимологической рефлексии и уже не опознаваемые как иноязычные, нерусские. Встречаются здесь и ситуации противоположного свойства: топонимы, убедительно трактуемые как нерусские, неславянские, на самом деле были оставлены носителями славянской речи. Такие ложносубстратные названия, как правило, основаны на апеллятивах, которые либо заимствованы из соседских контактировавших в регионе языков, либо генетически тождественны апеллятивам контактировавших родственных языков, квалифицируемым как общее праязыковое наследие.

Одно из немаловажных качеств новгородской субстратной гидронимии – ее периферийный характер в схеме нескольких крупных этноязыковых ареалов Восточной Европы. В дославянские эпохи регион, очерченный областью пятинного деления, особенно восточная часть его (к востоку от Ильменя), являлся периферией размещения разных этноязыковых общностей. В частности, в районе среднего течения Волхова проходит северная граница древнебалтийской гидронимии [1] и, видимо, протобалтийской («балто–древнеевропейской», связываемой с фатьяновской археологической культурой) [2] . На северо–востоке региона проводят южную границу саамской топонимии; распространено мнение, что она идет около 60-й параллели [3] , но в последнее время обнаруживается ряд фактов, позволяющих отодвинуть эту границу южнее. Поднимался вопрос о наличии в регионе топонимии, трактуемой на основе волжско–финских языков [4] , но, полагаю, правильнее вести речь лишь о периферийных топонимических следах, ожидаемых скорее на юго–востоке и востоке изучаемой территории. Учитывая тот факт, что периферийность ареалов способствует консервации языковых архаизмов, можно надеяться на обнаружение в будущем на новгородской территории интересных и разнообразных находок.

Понятно, что все сказанное говорит о высоком уровне сложности изучения в регионе Новгородской земли дославянского топонимического субстрата. Рассмотрим далее два новгородских гидронима, размещенных к востоку от оз. Ильмень и маркирующих следы пребывания исчезнувших этносов.

В центре внимания название озера Игорь, среднего по меркам Валдайской возвышенности – площадью 536 га, лежащего в болотистом месте на пограничье Хвойнинского (Кушаверский с/с) и Мошенского (Гридинский с/с) р-нов в северо–восточной части Новгородской обл. Озеро имеет истоком речку Струга, связанную через оз. Полобжа с р. Песь бассейна Чагодощи и далее Волги [5] . Историческая документация по этому лимнониму сравнительно поздняя – с 1-й половины XVIII в. Название впервые обозначено на одной из карт (карта III) Атласа Российской империи 1745 г. [6] , далее указано материалами Генерального межевания 1785 г. («озеро Игорь при низком болотном месте», №2648, и там же, под №2649, отмечена пустошь Дулова «при озере Игоре» [7] ) и «Столистовой картой» Российской империи 1801–1804 гг. [8] , в начале XX столетия зафиксировано при описании селений Кушаверской волости Боровичского уезда Новгородской губ. 1911 г. [9] , в перечне водоемов Ленинградской обл. 1929 г. [10] и в других, более поздних материалах. В документах название не варьируется, но в местном произношении, помимо формы Игорь, отмечена и форма Игoрье (записана в близлежащей д.Устрека краеведом К.В.Гарновским в 1968 г. [11] ).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Попыток объяснить загадочный лимноним Игорь не было, если не принимать в расчет местную топонимическую легенду о связи названия с древнерусским князем Игорем, который якобы воевал в здешних местах, погиб поблизости и похоронен на озере. Не проясняет вопрос и другая, любопытная для исследователей этнолингвистики и фольклора местная легенда, записанная в середине 80-х гг. XX в., которая повествует об огромном змее, жившем на озере сравнительно недавно и собиравшем жертвоприношения с окрестных жителей [12] .

Между тем название новгородского озера убедительно трактуется как древнефинский субстратный лимноним, фонетическая оболочка которого существенно изменена на почве русских диалектов. Геогр. Игорь следует рассматривать в одном ряду с гидронимами бассейна р. Свирь, содержащими элемент Ягр-/Егр-: рч. Ягра, она же Ягручей (из *Ягр – ручей), руч. Ягра, или Егрозерский, р. Ягрема (Ягремка), руч. Ягроручей (Ягрэй), Егручей (из *Егр–ручей), оз. Ягрозеро, болото Еграцкий мох [13] , добавим к этому списку средневековое геогр. Егруя в низовьях р. Паши: «да в Егруе стан Колмовского монастыря весь, котечная ж ловля» (Пашский погост Обонежской пятины 1498 г.) [14] . На Русском Севере, помимо Приладожья, немало подобных названий на Вологодчине и в южных районах Архангельской области: Ягрова, Ягров, Ягровка, Ягрема (Егрема), Ягровица, Ягрыш и др., связанные обычно с реками, реже с озерами и урочищами, причем элемент, объединяющий перечисленные гидронимы, свободно выступает и в качестве детерминанта: Мачегра, Рушеягр, Килегра, Потегра, Чавегры, возможно, Вытегра и др. Данный элемент, отраженный также севернорусским термином ягра ‘яма с водой’, соотносят с др. – фин. *jagr, *jaγr (или *jagr, *jaγr) со значением ‘озеро’ [15] .

С учетом предложенного сближения новг. Игорь должно возвести к праформе с основой *Jagr-, *Jagr–и считать онимизированным апеллятивом, означавшим в субстратном языке просто ‘Озеро’. Заметим, что гидронимизация номенклатурных терминов со значением ‘озеро’, ‘протока’, ‘поток’ – явление хорошо известное; считается, что оно особенно характерно для сферы архаической гидронимии. Хотя топооснова Ягр-/ Егр–обычна в номинации озерных рек, она встречается порой и в номинации озер, ср. лимноним Ягрозеро, семантически идентичный названию оз. Игорь. Хотя внешний облик новгородского лимнонима предстает существенно преобразованным по отношению к исходной праформе, эти преобразования имеют достаточно регулярный характер. Они произошли в условиях длительного воздействия фонетики окружающих русских говоров.

Применительно к позиции анлаута нужно констатировать, что широкая гласная а (a) в субстратной основе Jagr- (или Jagr-) со временем трансформировалась в узкую и в результате двух последовательных процессов сужения на русской почве – переходов а → е и е → и после мягкого «йот». Переход а → е под ударением после мягких согласных на Русском Севере известен как в исконных, так и в субстратных и заимствованных лексемах, в том числе он обычен в рассматриваемой основе, ср. Ягра с вариантом Егрозерской, Ягрема, но Егрема, Егруя и др., приведенные выше. Одним из проявлений данного процесса выступает, в частности, передача приб. – фин. a в виде ’е при освоении прибалтийско–финской лексики севернорусскими говорами (это наблюдается, к примеру, в сев. – рус. керба ‘свора собак’, сеньга ‘жнивье’ и др. [16] Менее изучено сужение jе → и (с утратой «йот»), но и оно встречается среди имен собственных, образуя варианты с колебанием е/и в анлауте. Нередко анлаутная мена е/и наблюдается как раз перед заднеязычной г, что для иллюстрирования изменений, пережитых лимнонимом Игорь, наиболее показательно. Ср. Егинжа / Игинжа р. в южном Обонежье, причем первый вариант ближе к дорусскому оригиналу (его основа просматривается в карел. jogi – ‘река’ [17] ), руч. Иглино, левый приток Волхова в Чудовском р-не Новгородской обл., который в гидронимическом собрании Д.Ф.Шанько именуется Еглинка [18] , рч. Игрейка, она же Егрейка, в среднем течении Мсты (на ней стояли д. Комарово и Кузнецово Тимофеевской волости бывшего Крестецкого уезда Новгородской обл. [19] ). Мена е/и перед г не была связана с ударностью слога, что хорошо иллюстрируют некоторые народно–разговорные формы русских календарных имен греческого и латинского происхождения. Так, в словаре русских личных имен А. В. Суперанской обнаруживаются формы Егoр, Ягoр, но и Игoр, причем форма с е первична (из книжного Георгий через метатезу согласных), Играф, Играт через адаптацию книжного Евграф (греч. eugraphes ‘хорошо пишущий’), Ивгений из Евгений (греч. eugenes ‘благородный, знатный’), Игнат (ий) и Егнатей (ср. исходное Эгнатиус, римское родовое имя) [20] .

Реальность отмеченных процессов не оставляет сомнений в том, что основа новгородского лимнонима пережила последовательное сужение вокализма: *Jagr- (или *Jagr-) > *Jegr- > *Ig (o) r-. Кроме того, современная форма Игорь отражает развитие неорганической гласной о, позволившей избежать слоговости р после утраты конечной редуцированной фонемы (тождественное развитие о наблюдается, в частности, в «озерном» названии р. Ягорба в северном Пошехонье), а также показывает оформление основы по «мягкому» склонению, не в последней мере обязанное ассоциативной связи с личным именем Игорь.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Древний элемент *jagr, *jaγr (или *jagr, *jaγr) генетически и семантически отождествляют с фин. jarvi, саам. jawre, морд. erke, мар. jar, jer ‘озеро’ [21] . Термин был свойствен и языку летописной мери, в котором реконструируется в виде jaγr, *jaγr, что отражено гидронимией с основой Яхр- или с формантом -ехр-/-охр-/-ихр-, обычно встречающейся на территории Волго–Окского междуречья: Яхреньга, Яхринка, Яхрень, Сезехра, Пузехра, Кочихра и др. Мне представляется наиболее убедительной, обоснованной конкретным материалом, гипотеза А. К. Матвеева о том, что восстанавливаемый элемент *jagr, *jagr (или *jagr, *jaγr) по характеру консонантизма является наиболее ранним, первичным и из него выводятся все ныне существующие обозначения озера в финских языках [22] . Балтийская этимология, соотносящая фин. jarvi с лит. jaura ‘болото’ [23] , вряд ли способна объяснить многие факты, обнаруженные в севернорусской субстратной топонимии.

Геогр. Игорь, испытавшее глубокое преобразование фонетического облика, предполагает очень раннюю славянскую адаптацию древнефинского оригинала. Новгородский лимноним позволяет уточнить западную окраину ареала волжско–финского (или, точнее, севернофинского, по Матвееву) обозначения озера. Но еще более замечательным в аспекте лингвогеографии эквивалентным названием является новг. Игрейка (Егрейка), – название маленькой речки (левого притока Яймли, правого притока Холовы, левого притока Мсты), вытекающей из небольшого озерка северо–восточнее пос. Крестцы, районного центра Новгородской обл. [24] Формантная часть гидронима – ейка, сопровождающая основу со значением ‘озеро’, показывает результат фонетической и словообразовательной адаптации приб. – фин. детерминанта (= фин., карел., люд., вепс., эст. oja ‘ручей’, ‘канава’), который на русской почве иногда передается в виде -ей, -ея [25] ; ср. гидронимы в бассейне Свири Кузей, Кузея и особенно ближайший к рассматриваемому случаю Ягрэй со своим полукалькированным вариантом Ягроручей [26] . Разумеется, русская переработка могла произойти и собственно словообразовательным путем – под влиянием архаической модели славянской гидронимии на -ея/-ейка (типа Колодея, Морея, Робейка и др.). В любом случае новг. Егрейка (Игрейка), локализуемое поблизости от восточного Приильменья, маркирует максимально продвинутую на запад периферию гидронимического ареала, объединяемого элементом Ягр-/Егр-, и свидетельствует о продвижении соответствующего лимнологического термина почти до Ильменя.

• [1] См.: Агеева Р.А. Происхождение имен рек и озер. М., 1985. С.101 (карта); Васильев В.Л. К проблеме этноязыкового субстрата в Приильменье и Поволховье // Русская диалектная этимология. Материалы IV Междунар. науч. конф. Екатеринбург, 2001. С.52–55.
• [2] См.: Васильев В.Л. Древнеевропейская гидронимия в Приильменье // Вестник Новгор. гос. ун–та. Серия «Гуманитарные науки». Великий Новгород, 2002. №21. С.53–57; Васильев В.Л. Древнеевропейская гидронимия новгородско–псковских земель // Вестник Российского университета Дружбы народов. М., 2004. №2. С.159–173.
• [3] Основы финно–угорского языкознания. Прибалтийско–финские, саамский и мордовские языки. М., 1975. С.205.
• [4] См., к примеру, рассуждения о мерянских названиях в районе Новгорода в работах: Погодин А.Л. К вопросу о древнем населении нашего Севера, лопарях и чуди // Журнал М-ва нар. просвещения. 1912. №11. С.107; Mikkola J. Die alteren Beruhrungen zwischen Ostseefinnisch und Russisch. Helsinki, 1938. S.15.
• [5] Истомина Э.Г., Яковлев З.М. Голубое диво: Историко–географический справочник о реках, озерах и болотах Новгородской области. Л., 1989. С.124.
• [6] Атлас российской, состоящей из девятнадцати специальных карт, представляющих Всероссийскую империю с пограничными землями, сочиненной по правилам Географическим и новейшим обсервациям, с приложенною притом Генеральною картою Великая сея Империя и трудами имп. Академии наук. СПб., 1745.
• [7] Картотека географических названий Боровичского уезда Новгородской губернии, собранная К.В.Гарновским (хранится на кафедре математической лингвистики Петербургского государственного университета).
• [8] Подробная карта Российской империи и близлежащих заграничных владений (или «Столистовая карта»). СПб., 1801–1804.
• [9] Список населенных мест Новгородской губернии. Новгород, 1911. Вып.6. С.49.
• [10] Шанько Д.Ф. Реки и леса Ленинградской области. Л., 1929. С.203.
• [11] Картотека географических названий Боровичского уезда…
• [12] Один из вариантов легенды про змея на оз. Игорь передан следующим образом: «И вот рассказывают, что возле этого озера, под Змеиным камнем — а камень есть и сейчас и так же называется — жил Змей. Жил он в пещере, выложенной разноцветными камешками. Теперь уж этих камешков не осталось. Их брали и клали под печку, когда строили новый дом. Но были они еще недавно, мой дедушка помнит их, видел. Люди из окрестных деревень должны были кормить Змея хлебом. Они возили хлеб к озеру в мешках, а Змей этот хлеб глотал. Вот и нашелся один человек. Он, наверно, был из деревни Дворище. Он насыпал в мешок не хлеба, а соли и отвез к озеру. Змей заглотил мешок соли целиком и захотел пить. Стал он пить из озера, пил, пил, опился и лопнул», см.: Черепанова О.А. Культурная память в древнем и новом слове: Исследования и очерки. СПб., 2005. С.66.
• [13] Муллонен И.И., Азарова И.В., Герд А.С. Словарь гидронимов Юго–Восточного Приладожья (бассейн реки Свирь). СПб., 1997. С. 4, 6, 43, 59, 102.
• [14] Писцовые книги Новгородской земли. М., 1999. Т.1. С.291.
• [15] См.: Попов А.И. Географические названия (введение в топонимику). М.; Л., 1965. С.118; Серебренников Б.А. Почему трудно разрешить проблему происхождения верхних слоев севернорусской гидронимии? // Вопросы языкознания. 1970. №1. С.57–58; Матвеев А.К. Субстратная топонимия Русского Севера. Екатеринбург, 2001. Ч.1. С.288–289, карта №6; Он же: Субстратная топонимия Русского Севера. Екатеринбург, 2004. Ч.2. С.263–267; Муллонен И.И. Топонимия Присвирья: Проблемы этноязыкового контактирования. Петрозаводск, 2002. С.244–246.
• [16] Подробнее см.: Kalima J. Die ostseefinnischen Lehnworter im Russischen. Helsinki, 1919. S.52–53; Мызников С.А. Лексика финно–угорского происхождения в русских говорах Северо–Запада: Этимологический и лингвогеографический анализ. СПб., 2004. С.369.
• [17] Муллонен И.И. Топонимия Присвирья. С. 205.
• [18] Шанько Д.Ф. Реки и леса Ленинградской области. С.68.
• [19] Список населенных мест Новгородской губернии. Вып.4. С. 97, 99.
• [20] Суперанская А.В. Словарь русских личных имен. М., 1998. С. 175, 179.
• [21] Матвеев А.К. Субстратная топонимия Русского Севера. Ч.1. С. 289.
• [22] Матвеев А.К. Субстратная топонимия Русского Севера. Ч.2. С.266.
• [23] Так, в частности, в кн.: Топоров В.Н. Прусский язык. Словарь. М., 1975–1990. Т.3. С.97.
• [24] Речка отмечена в Списке населенных мест Новгородской губернии (Вып.4, С. 97, 99) и на современных крупномасштабных картах.
• [25] Муллонен И.И. Топонимия Присвирья. С.126.
• [26] Муллонен И.И., Азарова И.В., Герд А.С. Словарь гидронимов Юго–Восточного Приладожья. С. 6, 51, 61.