Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 51Петроглифы Белого моря и Онежского озера входят в число крупнейших на территории Фенноскандии очагов первобытного наскального творчества, наряду с Альтой в Северной Норвегии, Вингеном в южной части Норвегии, Немфорсеном в Северной Швеции, Канозером в Мурманской области, писаницами южной части Финляндии.

В 60–70-е гг. XX в. в отечественной археологической литературе развернулась довольно оживленная дискуссия по поводу интерпретации и методики изучения черт сходства и различий в древнем наскальном искусстве лесной полосы Евразии [1] . Участники данной дискуссии, расходясь во взглядах на пространственные масштабы привлекаемых аналогий, отмечали, что изучение общего и особенного в первобытном наскальном творчестве позволяет решать проблемы хронологии и периодизации скоплений петроглифов, рассматривать вопросы о тенденциях развития и генезиса наскальных изображений, об их принадлежности к определенным археологическим культурам или общностям.

По мнению Л.Н.Коряковой и В.И.Молодина, первобытные наскальные изображения, как и орнамент на керамике, обладают высокой степенью вариативности и адаптационно относительно нейтральны [2] , что дает основание для использования их в изучении процессов социальной и культурной стратификации древнего населения. Различия и сходства, фиксируемые в искусстве, как полагает К.Хельског, отражают не только разнообразие ритуалов, но и связаны с идентичностью групп древнего населения, с самоосознанием их в качестве социальных единиц, в том числе довольно крупного масштаба (племени-?) [3] .

В данной работе нео-энеолитические Беломорские и Онежские петроглифы впервые рассматриваются в качестве источника по изучению процессов межкультурного взаимодействия первобытного населения Северной Европы.

Изучение общих и особенных черт Беломорских и Онежских петроглифов (стиль [4] и морфология фигур, композиции) на фоне других скоплений наскальных изображений Фенноскандии, Урала и Зауралья позволило выделить четыре основных группы сходных признаков, отличающихся друг от друга территориальными масштабами и направленностью распространения. Эти данные были сопоставлены с размещением типов нео-энеолитической керамики бассейна Белого моря и восточной части бассейна Балтийского моря.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Главной особенностью первой группы сходных признаков является узкий пространственный диапазон их распространения (с максимальной удаленностью до 250 км между крайними точками проявления того или иного признака). Это особенно хорошо видно по тем регионам, где группы наскальных изображений имеют довольно высокую плотность распространения (Южная Финляндия, Норвегия, Северная Швеция). Специфические признаки, относящиеся к первой группе, могут проявляться в морфологии фигур, в композициях из них и лишь изредка в стиле изображений. Особенности скоплений наскальных изображений были выявлены как на уровне качественных, так и количественных показателей. Подавляющая часть рассматриваемой группы признаков, определяющих локальные особенности скоплений наскальных изображений, не связана с природными условиями, в которых они расположены.

Для петроглифов Онежского озера характерны следующие специфические виды изображений: фигуры в виде «жезла»; фигуры лебедей с гипертрофированной шеей; фигуры водоплавающих птиц с туловищем в виде дугообразных линий; редуцированные изображения птиц; абстрактные фигуры в виде полумесяца, круга, полукруга с лучами или петлями; антропоморфные или зооморфные фигуры, ассоциированные с абстрактными фигурами в виде круга или полумесяца; фигуры «человеколосей» и т.д. Имеются и другие отличия Онежских петроглифов от других скоплений наскальных изображений Северной Европы. Так, более одной трети видов образов на Онежском озере составляют фигуры лебедя. На петроглифах Онежского озера нестр. 52 встречены изображения лука. В данном петроглифическом скоплении отсутствуют сцены охоты на лося.

Медведь в сценах охоты на скалах Онего всегда показан пораженным копьем в шею. Довольно много на Онежском озере фигур в виде сдвоенной птицы [5] .

Беломорские петроглифы выделяются наличием целого ряда уникальных для нео-энеолитического искусства Северной Европы изображений и композиций: фигуры антропоморфов, пораженных стрелами; сцены военных столкновений или противоборства; шествия-процессии антропоморфных персонажей (стоящих на лыжах или с жезлами-посохами); фигуры «беса», изображенного в профиль; фигуры водоплавающих птиц, пораженных стрелами; композиции в виде изображения дерева, с сидящей на нем птицей, в том числе пораженной стрелой; сцены охоты на водоплавающих птиц; абстрактные фигуры в виде прямого креста или многолучевой фигуры; композиции из фигур белух, размещенных перпендикулярно краю берега [6] . На петроглифах Белого моря доминируют профильные антропоморфные изображения, что не наблюдается в других скоплениях наскальных изображений севера Европы.

Только на петроглифах Канозера зафиксированы фигуры женского пола с вульвой в виде кольца/овала с точкой в центре; фигуры в виде «колеса» с несимметрично расположенными спицами; фигуры «беса», изображенного анфас, часто в сочетании с женской фигурой; антропоморфные персонажи с фаллосом (?) в виде длинной извивающейся линии; композиции из лодок, соединенных линиями (линями-?) с сухопутными животными (лось, медведь) [7] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Другие крупные скопления наскальных изображений Фенноскандии также обладают наборами оригинальных фигур и композиций из них.

Область распространения первой группы сходных признаков кратно меньше той площади, которую охватывает любой тип керамики, известный в неолите и энеолите на Севере Европы. В первобытную эпоху территория распространения типа керамики, по-видимому, отражает круг брачных связей определенной этнической группы населения. Области распространения специфических признаков на наскальных изображениях также, видимо, отражают существование объединений древних людей, состоящих из взаимодействующих друг с другом небольших по численности групп населения (родов-?). Однако эти группировки обладали различиями между собой не столько в языке, сколько в ритуальной практике, в мифологических представлениях, в изобразительной традиции. Наскальные изображения, выступая в качестве составной части мужской субкультуры, являясь одним из способов коммуникации в первобытную эпоху, видимо, способствовали самоидентификации ряда локальных групп населения Северной Европы.

Сходство групп наскальных изображений по признакам, отнесенным ко второй группе, имеет избирательный характер, распространяясь в основном на территориально наиболее близкие друг к другу скопления (рис.1). Сходство прослеживается как по качественным, так и количественным признакам (виды фигур и их морфология, композиции). Эта группа признаков дает нам определенное представление о прямых контактах групп древнего населения обширного региона Северной Европы, а в некоторых случаях и о направлении миграции. Так, сходство по ряду признаков между Онежскими и Беломорскими петроглифами (фигуры птиц в линейном стиле, фигуры птиц с телом в виде полукруга, изображения сдвоенных птиц, пары крупных фигур лебедей, цепочки из плывущих птиц, изображения лодок, выполненных в линейном стиле), при малочисленности данных сходных фигур и композиций на Белом море, указывает на культурный импульс, который, скорее всего, был связан с переселением на Белое море какой-то группы населения с побережья Онежского озера. Хронологические рамки данной локальной миграции определяются периодом среднего неолита, что совпадает со временем распространения в юго-западной части Прибеломорья ямочно-гребенчатой керамики льяловского облика. В ряде случаев характер распространения признаков второй группы (см. рис.1) позволяет наметить устойчивые векторы в контактах древнего населения Севера Европы. Одна из таких линий контактов имеет меридиональную направленность, связывая бассейн Онежского озера, Западное Прибеломорье и территорию современного Финнмарка (см. рис.1).

Третья группа сходных признаков охватывает довольно обширные области северо-западной части Европы. Наблюдаемое сходство касается в основном стиля и морфологии фигур. Перечень сходных признаков, относящихся к третьей группе, достаточно обширен. Например, для скоплений петроглифов бассейна Белого моря (низовье реки Выг, Канозеро, Чалмн-Варрэ на реке Поной) характерны преимущественно силуэтноли-нейные изображения копытных животных. На скалах Онего имеются как силуэтные, так и контурные фигуры лося. На территории западной и центральной части Фенноскандии наряду с силуэтными и контурными фигурами встречаются изображения копытных, выполненных в рентгеновском стиле (рис.2). На петроглифах бассейна Белого моря и Онежского озера выбиты изображения морских животных преимущественно в проекции «вид сверху», тогда как в западной части Фенноскандии выявлены только профильные фигуры морского зверя.

стр. 53В западной и отчасти центральной части Фенноскандии представлены изображения лодок с форштевнем в виде головы птицы, а в восточных частях данного региона получили распространение изображения лодок с форштевнем в виде головы лося/оленя (рис.3).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Пространственная динамика сходных признаков, отнесенных к третьей группе, свидетельствует о наличии на территории Северной Европы довольно обширных по площади областей, жители которых осуществляли между собой достаточно активное взаимодействие в социальной и иных сферах. Очевидна территориальная связь в распространении рассматриваемой группы сходных признаков с морскими бассейнами, что подчеркивает роль водных коммуникаций в процессах межкультурного взаимодействия.

Имеются области, где территории распространения однородных признаков, относящихся к третьей группе, накладываются друг на друга (см. рис.3). Такие локальные территории могут быть определены как контактные зоны, где происходило смешение изобразительных традиций и осуществлялось взаимодействие, возможно, неодинаковых в этническом отношении групп древнего населения Северной Европы.

Четвертая группа близких по стилю, морфологии и композиционному размещению наскальных изображений зачастую имеет евразийский охват (антропоморфы с многолучевыми головными (?) уборами; трехпалые антропоморфы, «рогатые» антропоморфы; фигуры в рентгеновском стиле; изображения лыжников; лодки с форштевнем в виде головы животного; сдвоенные изображения животных и антропоморфных персонажей; образ «беса»; «эротические» композиции и т.д.). Широкие пространственные и хронологические рамки данной группы признаков свидетельствуют, что мы имеем дело в основном с проявлениями универсалий культуры, в которых отразились мифологические представления древних людей. Кроме того,стр. 54 некоторые сходные черты в первобытном искусстве жителей севера Евразии были обусловлены принадлежностью создателей наскальных полотен к одному хозяйственно-культурному типу охотников-рыболовов или близостью экологических условий тех регионов, в которых располагаются петроглифы или писаницы. Возникновение подобных сходных черт в различных скоплениях наскальных изображений Евразии с большой долей вероятности имело конвергентный характер.

В целом, изучение общих и особенных черт наскальных изображений Фенноскандии показывает, что контакты древнего населения бассейна Онежского озера и югово-сточной части Прибеломорья происходили весьма интенсивно на протяжении довольно продолжительного периода (IV–III тыс. до н.э.). Напротив, сходные признаки между петроглифами Онежского озера и писаницами Финляндии единичны, что позволяет оценить как весьма слабую степень межкультурного взаимодействия нео-энеолитического населения данных регионов. Некоторые общие черты, наблюдаемые между скоплениями наскальных изображений бассейна Белого моря, свидетельствуют о сложении в данном регионе локальных изобразительных традиций, а также представлений об облике некоторых мифических персонажей. Эти особенности культуры, проявившиеся в изобразительном творчестве, могли являться одним из способов маркирования групповой идентичности нео-энеолитических популяций, проживавших в западной части Прибеломорья.

• [1] Мартынов А. И. Петроглифы Сибири: анализ конкретных источников и «всемирно-исторический масштаб» // Известия Сибирского отделения Академии наук СССР. 1971. №11. Вып.3. Серия общественных наук. С.103–118; Савватеев Ю.А. Петроглифы Карелии и наскальное искусство лесной полосы Евразии // Советская этнография. 1969. №1. С.87–104; Формозов А.А. Всемирно-исторический масштаб или анализ конкретных источников? // Советская этнография. 1969. №4. С.99–106; Чернецов В.Н. О приемах сопоставления наскальных изображений // Советская этнография. 1969. №4. С.107–113.
• [2] Корякова Л.Н., Молодин В.И. Культурная вариативность: старая проблема в новое время // III Северный археологический конгресс. Доклады. Екатеринбург, 2010. С.118.
• [3] Хельског К. Наскальное искусство и идентичность. Масштабная разница в наскальном искусстве североевропейских популяций охотников-рыболовов-собирателей с 4500 по 2000 гг. до н.э. // Петроглифы Канозера. Наскальная летопись Канозера: 50 веков создания, 10 лет со дня открытия. Доклады Междунар. конф. по наскальному искусству 3–7 сентября 2007 г. Кировск, 2008. С.44–45.
• [4] Термин «стиль» в данной статье используется в узком значении – как способ изображения тела животного, антропоморфа или корпуса лодки.
• [5] Жульников А.М. Петроглифы Карелии: Образ мира и миры образов. Петрозаводск, 2006. С.13–117.
• [6] Там же. С.118–193.
• [7] Колпаков Е.М. Типологический анализ (по состоянию на 2005 г.) // Кольский сборник. СПб., 2007. С.155–183.