Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: Остатки поморских поселений обнаружены на всех крупных островах архипелага. Символами поморской духовной культуры на Шпицбергене являются монументальные деревянные кресты, которые представляют собой материальные свидетельства христианских традиций поморов. Суровые условия жизни и промыслов поморов способствовали сохранению языческих верований и традиций наряду с христианскими.

Ключевые слова: зверобойные промыслы; поморская культура; верования; традиции;

Summary: Remains of Pomor settlements found in all the major islands of the archipelago. Symbols of pomor spiritual culture on Svalbard are monumental wooden crosses that represent material evidence of Christian traditions of Pomors. Hard living conditions and mammal hunting led to the existence of a symbiosis of pagan and Christian beliefs and traditions.

Keywords: mammal hunting; Pomor culture; beliefs; traditions;

стр. 95В XVIII – первой половине XIX вв. Шпицберген был традиционным местом поморских промыслов. Поморы занимались здесь добычей моржей, тюленей, белых медведей, оленей, песцов, сбором гагачьего пуха. Постоянными организаторами промысловых экспедиций на острова архипелага являлись купцы из Архангельска, Вологды, Колы и Даниловский старообрядческий монастырь.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

История поморских плаваний на Шпицберген изучена недостаточно хорошо, среди причин, затрудняющих изучение этого явления, – малочисленность архивных документов, сложность археологических исследований в связи с удаленностью архипелага от материка и принадлежностью его Норвегии. Тем не менее, сохранившиеся вещественные источники, а также зафиксированные в письменных источниках XVIII – XIX вв. народные песни и традиции позволяют создать представление о религиозных верованиях и обычаях поморов, занимавшихся грумантскими промыслами.

Материальными памятниками поморской духовной культуры на Шпицбергене являются христианские символы – деревянные кресты. Научными экспедициями, проведенными в XVIII–XX вв., в разных частях архипелага зафиксированы остатки 43 крестов; с учетом сохранившихся их описаний можно представить расположение 46 крестов. О существовании некоторых деревянных крестов мы знаем только по запискам путешественников и членов географических экспедиций XVIII – XIX вв. Большая часть монументальных крестов полностью не сохранилась. Они разрушались белыми медведями или просто уничтожались людьми в разное время, могли использоваться как дрова и строительный материал норвежскими промышленниками, появившимися на архипелаге позднее поморов. Некоторые кресты обветшали и упали на землю, как, например, крест в Бельсунде (Bellsund) на южном побережье Шпицбергена. Однако примеров целенаправленного уничтожения поморских поклонных крестов норвежцами, о которых иногда упоминается в литературе, [1] в источниках не обнаружено.

Поморские промысловые кресты на Шпицбергене представляли собой массивные сооружения из дерева высотой 4–6 м. Кресты вкапывались в грунт и укреплялись камнями. На поверхности земли кресты дополнительно обносились срубами, заполненными камнями, или каменными пирамидками у их основания.

Большинство известных по запискам путешественников крестов не сохранилось, от некоторых из них остались только основания. Но на Северо–Восточной Земле (одном из островов архипелага) поморские кресты все еще стоят. Один крест, высотой 4 метра, стоит на Нордре Руссёя (Nordre Rossoya) в Мёрчисон–фьорде (Murchison Fjord). В верхней части креста находится выемка для иконы или распятия. Другой все еще стоящий деревянный крест, такой же высоты, находится на Кроссёя (Krossoya). Оба креста, первоначально восьмиконечной формы, сильно поцарапаны белыми медведями, которые оторвали нижние деревянные перекладины. Сохранившаяся надпись ИНЦИ на верхней перекладине стр. 96 креста на Кроссёя позволяет сделать вывод, что ставили его последователи официального православия, а не староверы.

Крест на Кроссёя, возможно, был частью крестового комплекса, от которого сохранились каменные груды на берегу. В этом случае кроме своей основной культовой функции эти деревянные кресты играли роль навигационных и путевых знаков, указывавших путь среди мелей к традиционной поморской гавани и поселению на Стуре Руссёя (Store Rossoya).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Деревянные кресты на каждой стороне упомянутого островного побережья могли быть обетными по своей основной функции; крест на Нордре Руссёя мог быть поминальным или надмогильным, т. к. располагается недалеко от места возможного погребения.

Третий сохранившийся деревянный крест находится в экспозиции Свальбардского музея в Лонгиербюене. Восстановление некоторых слов из полустершейся надписи позволяет предположить, что этот крест был надмогильным и имеет отношение к захоронениям участников экспедиции, организованной К. Кузнецовым в 1851 г.

Участие старообрядцев в плаваниях на Шпицберген подтверждается не только письменными документами, но и вещественными источниками – женскими медными нательными крестиками XVIII–XIX вв., которые представлены в экспозициях как российского, так и норвежского музеев на Шпицбергене. Кресты имеют четырехугольную листовидную форму с вписанным рельефным восьмиконечным крестом и обрамлены растительным орнаментом. Некоторые из них украшены эмалью. Архивные сведения об организаторах промыслов в совокупности с внешним видом нательных крестов свидетельствуют об их Выговском производстве. Старообрядческие кресты были найдены в захоронениях и в остатках жилищных построек в разных частях архипелага: на юге и юго–западе Западного Шпицбергена, Земле Принца Карла, острове Эдж. В архивных документах сведений об участии женщин в грумантских промыслах XVIII–XIX вв. не сохранилось. Женские нательные кресты, найденные на Шпицбергене, позволяют предположить, что именно Выговская обитель включала в свои промысловые поездки женщин, т. к. являлась одним из крупнейших организаторов промыслов и ежегодно отправляла суда на Шпицберген.

Прибывшие на архипелаг промышленники часто сталкивались с трудностями в ходе плавания (штормами, льдами), поэтому водружение крестов могло быть связано и с благодарностью Богу за спасение, с освящением нового места промысла.

Христианская вера у поморов–промышленников сочеталась с дохристианскими представлениями о силах и явлениях природы. Шпицбергенские промыслы были тяжелыми, суда часто гибли во время штормов, охотники и зверобои погибали от цинги и в ходе промысла. Условия, в которых оказывались люди во время зимовок, способствовали сохранению старых языческих представлений о системе мира и созданию новых. Народные песни сохранили одушевленный образ Груманта – сурового батюшки, который в зависимости от поведения и настроения промышленников мог дать им удачу и награду или не принять их. Таким он, например, предстает в песне С. С. Суханова, побывавшего на шпицбергенском промысле в 1784–1785 гг.: «Грумант, угрюмый, прости! / В родину нас отпусти, / На тебе жить так страшно! / Бойся смерти всечасно». [2] В представлениях поморов Грумант наказывал за желание отделиться от команды, обособиться, единолично получить как можно больше добычи и использовать при этом помощь злых сил. Злым духом Шпицбергена был Грумантский Пес. Чтобы задобрить Пса, промышленники должны были по прибытии на остров убить оленя–самца и бросить его на особой формы утес, называемый «болван без шапки», т. е. отдать ему первую свою добычу. Охотник, желающий получить помощь Грумантского Пса в промысле, ночью, во время новолуния, должен был отправится один в пещеру утеса «болвана без шапки». Там очертить ножом возле себя круг и воткнуть нож вне черты круга. Через некоторое время он услышит лай, а потом в пещеру вбежит огромный черный пес, который будет своим лаем водить охотника по острову и пригонит к нему несметное множество оленей, песцов, наведет на громадное количество гагачьих гнезд. Но если этот промышленник умрет на Шпицбергене, то тело его, зарытое в землю или засунутое в щель горы, останется неповрежденным. По другой версии легенды, Грумантский Пес никогда не разрешит забрать добычу с острова и не отпустит охотника домой. [3] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Верили поморы и в старуху–цингу с 11 сестрами, которые, чтобы погубить кого–либо из охотников, принимали на себя образ его невесты и являлись к нему во сне. Охотник, уставший от промыслов стр. 97 и долгой зимы, желая встречи с любимой хотя бы во сне, уходил от товарищей в глубину острова и ложился спать в какой–нибудь отдельной избушке, чтобы ему не мешали. Так часто начиналось проявление цинги, которая могла привести к смерти промышленника.

Когда промысел заканчивался и поморы собирались домой, то вновь обращались за помощью к Господу Богу, чтобы благополучно добраться домой: «Якорь, парусы подняли, / Мольбы к Богу возсылали - / Чтоб попутный ветер в пути / Дал к Архангельску придти!» [4] . По возвращении домой промышленники заказывали благодарственный молебен в храме.

Приведенные примеры, связанные с промысловой жизнью поморов в XVIII–XIX вв., показывают, что языческие верования и традиции сохранялись во время пребывания на Груманте, т. е. в сложных природных условиях, связанных с опасностью для жизни, с постоянно присутствующим чувством человеческой слабости перед силами природы, одиночества и оторванности от родных и близких. Шпицберген в представлениях поморов не относился к христианскому миру, был местом господства темных сил, поэтому водружение православного креста являлось обязательным при прибытии к необитаемым частям острова. Вероятным является и обращение к Господу Богу, и молебны промышленников перед их выходом на зверобойный промысел, что сочетается с заказом благодарственных молебнов по возвращении с промыслов. Верования в темные силы острова и его одушевление, базировавшееся на изначальном человеческом страхе перед смертью, дополнялись по мере развития промыслов правилами выживания зимовщиков, которые вплетались с течением времени в содержание сказаний в виде наказания за их нарушение со стороны высших природных сил архипелага. В целом языческие и христианские верования и традиции находились в симбиозе и не противоречили друг другу в мировоззрении поморов.

• [1] Лебедева Л. В. Роль креста в промысловой деятельности поморов // Балагуровские чтения: материалы краеведческой конференции. Беломорск, 2012. С. 28.
• [2] Свиньин П. П. Приключения Суханова, русского природного ваятеля // Отечественные записки. 1818. Т.1. С. 205.
• [3] Харитонов А. Архангельские промышленники на Груманте (Шпицбергене) // Отечественные записки. 1849. Т 66. С. 283–284; Орлов В. Л. Поморское сказание о Груманте // Советская Арктика. 1938. № 1. С. 59–63.
• [4] Свиньин П. П. Приключения Суханова, русского природного ваятеля. С. 206.