Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Аннотация: В статье уделено внимание рассказам и свидетельствам о «ходячем» покойнике: рассмотрены сюжеты, основные мотивы, типы персонажей. В работе используются материалы, записанные в нач. XXI в. от русского населения, проживающего на территории в пос. Нючпас и Кажым Койгородского района Республики Коми.

Ключевые слова: суеверная проза; суеверные представления; мифологические персонажи; демонология; ходячий покойник;

Summary: In the article attention is paid to the stories and testimonies about the walking dead man: types of stories, the main motives, characters. In the article are used materials recorded in the beginning of the XXI century from the Russian population living in the villages Nyuchpas and Kazhim (Koygorodsky region, Komi Republic).

Keywords: superstitious prose; superstitious notions; mythological characters; demonology; the walking dead;

стр. 430Фольклорные традиции горнозаводских поселений на территории Республики Коми являются достаточно поздними и формировались благодаря возникновению и организации группы Кажымских предприятий в 1750–е гг. в бассейне реки Сысола, включающей в себя три завода: Кажымский, Нювчимский и Нючпасский (пос. Нювчим расположен в 50 км от г. Сыктывкара, административно входит в Сыктывдинский район Республики Коми; пос. Кажым и Нючпас территориально располагаются в Койгородском районе РК). [1] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Поселки Кажым, Нючпас, Нювчим являются по своему составу русскими, находящимися в окружении коми населения. Обозначенные поселки были сформированы из крепостных работников, привезенных из Архангельской, Вологодской, Вятской и других губерний России для выполнения различных видов работ на заводах. Отсюда, справедливо замечание исследователей о том, что «осознание своего “переселенческого статуса”, по сути своей, – отчужденности от окружающего местного (даже иноэтнического) населения, способствовало закреплению в исторической памяти переселенцев традиционных форм фольклорной культуры как способа укрепления своей “инакости” среди аборигенов, а вместе с тем рождению “своего” мира, т. е. родины для последующих поколений». [2]

Объектом фольклорного исследования поселки Кажым, Нювчим, Нючпас стали в 60–х гг. XX века. Так как одной из главных целей исследования была запись жанров песенно–игрового фольклора, обрядовой и необрядовой лирики, установка на фиксацию прозаических жанров отсутствовала; как следствие, в изучении фольклорной традиции обозначенных поселков существует пробел, который фольклористы начали восполнять только в начале 2000–х гг.: в 2008, 2010, 2011, 2013 гг. сотрудники сектора фольклора Института языка, литературы и истории Коми Научного центра Уральского отделения РАН осуществляли комплексные обследования фольклорной культуры этих поселений. Был записан материал по многим актуальным темам и исследовательским направлениям, касающимся современного состояния фольклорных жанров и местных фольклорных традиций в целом: календарно–обрядовому, семейно–обрядовому, религиозному, детскому фольклору, заговорно–заклинательной поэзии, народной демонологии, сказочной и несказочной прозе, паремиологическим жанрам и пр. [3] Зафиксирован также большой пласт материалов по суеверной прозе, которая представлена рассказами и свидетельствами о колдунах, домовом, лешем, русалке, водяном, «ходячем» покойнике.

В ходе экспедиционных обследований был записан достаточно большой круг сюжетов о явлении «ходячих» покойников к живым, которые условно можно разделить на две категории. К первой категории относятся сюжеты, в которых умерший приходит во сне; ко второй категории относятся сюжеты, когда покойник является наяву. [4]

стр. 431Как правило, причинами такого хождения служат:

Широкое распространение получили сюжеты о том, когда покойник является во сне к родственникам (жене, мужу) из–за несоблюдения правил похоронно–поминального обряда, в частности, при сборе умершего: забыли положить в гроб какую–либо вещь, одели не в ту одежду / не одели какую–то деталь одежды (или же одели тесную, рваную одежду и т. д.). Например, по свидетельствам одной женщины, ей приснилась умершая сестра, которая жаловалась на то, что у нее на ноге порваны колготки, другая информантка рассказала, что забыла положить умершему мужу в гроб шапку. Через некоторое время увидела во сне, что муж стоит и мерзнет без шапки. [11]

Говоря о группе сюжетов, когда покойник является наяву, следует отметить, что распространение получили сюжеты о том, как умерший муж является к своей жене. Причины таких стр. 432 хождений разнообразны: крепкая эмоциональная привязанность покойного к жене, сильная тоска жены по умершему и пр.: [12] «Муж ко мне приходил <…> Ночью. Думаю, пойду, это самое, схожу в туалет. <…> Тут вот вышла. Свет включаю. А там дверь открыта, и он стоит. <…> Стоит. Я на него смотрю, он на меня смотрит. Я потом так: “Господи, Господи, говорю, ты что, ты же мертвый?!”». И свет выключила и ушла, и дверь захлопнула. Слышала, как дверь захлопнулась» (Зап. Ю. А. Крашенинникова, 26.06.2013 г. от Караваевой Г. А. 1939 г. р., пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).

Немаловажной причиной прихода покойника является также так называемый «призыв» жены с желанием увидеть мужа: «Жена, значит, пойдет в баню и, значит, вот начнет: “Ну, приходи, заходи. Сейчас бы вместе мылись сидели ”, мужа зовет, дак покойник. И потом слышит, ага, в предбанничек зашел, значит, и ногам вытирает, значит, ноги. Хочет этот зайти. Ее как дунуло оттуда, из бани-то, и не оделась ничё, так и прибежала. Звать, звать нельзя» (Зап. А. Н. Рассыхаев, В. Б. Липин, П. А. Шахматская 02.07.2010 г. от Шишнёва Д. Н., 1932 г. р., Шишнёвой Ф. С. (дев. фам. Суркина), 1948 г. р., урож. пос. Нювчим, пос. Кажым, Койгородский район, Республика Коми).

Зафиксированы единичные сюжеты, когда умерший муж является к своей жене в зооморфном виде, например, в виде лошади [13] : «Ой, у нас тут старушка была. У нее вобщем, ее мужа, тут один зарезал, просто зарезал. И у нее осталось шесть человек детей. <…> И она вот это, с ним [спала], до девяти дней, этого своего мужа… Ну вобщем, она рассказывала, как наяву было. Он все время к ней приходил, как лошадь. Вот полночь, говорит, и как в окошко он, говорит, влетает. <…> Потом, говорит: “Я уже не знала, что мне делать, Господи! И ревела, и ходила”. <…> А потом, говорит, это одна [женщина] говорит. <…> Говорит: “Ты это, спать ложишься, говорит, и положи–то детей, сама в середину ляжь, а детей по бокам положи”. Вот. Полночь опять и он прилетел и потом говорит:”«А–а–а, догадалась!” [14] И все, говорит, и ушел, и все с концами» (Зап. Ю. А. Крашенинникова, 26.06.2013 г. от Караваевой Г. А. 1939 г. р., пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).

В другом сюжете муж приходит к жене в виде солдата с петушиными ногами; этот приход оборачивается для жены бедой – загорается дом: «У нас у одной, значит этот, ну, в семье, значит, мужа убили. Вот, у нее осталась семья: пять, пять человек осталось. <…> Она значит, все этот думала. Спать ложится, значит, думает все это. <…> Потом как–то она не знаю, сказала, что, дескать, хоть бы муж–то хоть пришел что ли. И вот он потом начал ходить, муж да. Придет, значит, да. Как он, всяким ходил. Зайдет как будто солдат в шинели, значит, да. А она посмотрит, значит, на ноги, а ноги у него, значит, петушиные, лапы, да. Но она, значит, на койке лежит среди детей, да. Но и так вот тут все походит, посидит, значит. И так, часто он ходил. Потом она стала больше всего <…> бояться, ты что, значит. Начала его не пускать все этот. Крестить все это. Дак он потом в окно бы залетал, в окно. Как выстрел било, залетит в окно. И вот потом еще залетел в окно и у них этот, загорелся дом. Пожар получился, значит» (Зап. А. Н. Рассыхаев, В. Б. Липин, П. А. Шахматская 02.07.2010 г. от Шишнёва Д. Н., 1932 г. р., Шишнёвой Ф. С. (дев. фам. Суркина), 1948 г. р., урож. пос. Нювчим, пос. Кажым, Койгородский район, Республика Коми).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Зафиксированы сюжеты, указывающие на место пребывания покойника после смерти и его деятельности там. Так, по свидетельствам одной женщины, покончивший жизнь самоубийством муж обратился к ней во сне с просьбой вытащить его из ямы. Отслужив в церкви по нему службу, жена увидела сон, в котором муж сообщил, что стал начальником над чертями. По другому свидетельству, информанту приснилась мать, которая дала 70 рублей, сказав что «там зарубила». Зафиксирован также рассказ о том, что жене приснился умерший муж, который принес своим детям пряники из ада.

Чтобы покойник перестал приходить, по утверждениям информантов, нужно произвести определенные действия, такие как: унести на могилу и закопать требуемый предмет; передать требуемый стр. 433 предмет через следующего покойника (т. е. положить предмет следующему покойнику в гроб); перестать плакать по умершему; сходить на кладбище; помянуть. Чтобы покойник не приходил наяву, нужно: перекреститься и помолиться; когда приходит покойник, его нужно ругать; сходить на кладбище и сказать: «Я к тебе приду, а ты ко мне не ходи»; взять осиновый кол, ночью прийти на кладбище и забить умершему этот осиновый кол в ноги.

Таким образом, на территории обозначенных поселков получили распространение следующие мотивы: покойник приходит к родным во сне и просит какую–либо вещь; покойник приходит к родным во сне и жалуется на что–либо; покойник предупреждает об опасности, покойник ходит по дому; покойник приходит к жене. Записанные материалы, несомненно, важны и представляют интерес для дальнейшего исследования локальных русских традиций Республики Коми.

• [1] Жеребцов И. Л. Где ты живешь: населенные пункты Республики Коми: Историко–демографический справочник. Сыктывкар, 1994; Иевлев А. А. Закрытие Кажимского и Нючпасского железоделательных заводов. Сыктывкар, 2011.
• [2] Власов А. Н., Канева Т. С. К проблеме феноменологии локальных традиций (по результатам исследования фольклорной культуры Европейского Северо–Востока России) // Народная культура Европейского Севера России: региональные аспекты изучения. Сб. науч. трудов. Сыктывкар, 2006. С. 24–25.
• [3] КрашенинниковаЮ. А., Рассыхаев А. Н., Шахматская П. А. Отчет о полевых исследованиях в Прилузском и Койгородском районах Республики Коми в 2010 году (Научный архив Коми НЦ УрОРАН. Ф. 5. Оп. 2. Д. 789. С. 4–9).
• [4] Выделяют два варианта хождения покойника к живым (первый – явление во сне, второй – наяву) Ж. В. Кормина, С. А. Штырков, С. М. Тол – стая. См.: КорминаЖ. В., Штырков С. А. Мир живых и мир мертвых: способы контактов (два варианта северорусской традиции) // Восточнославянский этнолингвистический сборник. Исследования и материалы. М., 2001. С. 206–231; Толстая С. М. Полесские поверья о ходячих покойниках // Восточнославянский этнолингвистический сборник. Исследования и материалы. М., 2001. С. 151–205.
• [5] Зап. Ю.А. Крашенинникова, Н.А. Селиванова 2.07.2010 г. от Забалуевой Елизаветы Александровны (дев. фам. Забалуева), 1927 г.р., местная, пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).
• [6]  Зап. Ю.А. Крашенинникова 28.06.2013 г. от Гурьевой Нины Васильевны 1930 г.р. (дев. фам. Мелехина), местная, пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).
• [7] Зап. Ю.А. Крашенинникова, Н.А. Селиванова 3.07.2010 г. от Будреевой Любови Дмитриевны, 1932 г.р., (дев. фам. Караваева), местная, пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).
• [8] Зап. Ю.А. Крашенинникова 26.06.2013 г. от Будреевой Любови Дмитриевны, 1932 г.р., (дев. фам. Караваева), местная, пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).
• [9] Зап. Ю.А. Крашенинникова 28.06.2013 г. от Гурьевой Нины Васильевны 1930 г.р. (дев. фам. Мелехина), местная, пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).
• [10] Зап. Ю.А. Крашенинникова 28.06.2013 г. от Гурьевой Нины Васильевны 1930 г.р. (дев. фам. Мелехина), местная, пос. Кажым, Койгородский р-н, Республика Коми).
• [11] Мотив о том, когда забывают положить в гроб теплые вещи, также встречается в быличках и бывальщинах Воронежской обл. См.: Былички и бывальщины Воронежского края / Сост. ТФ. Пухова. Воронеж, 2008. С.213 (Афанасьевский сборник: материалы и исследования; Вып.6).
• [12] Мотив хождения умершего мужа к жене встречается также в текстах Новгородской и Архангельской обл. См.: Традиционный фольклор Новгородской области.. Сказки. Легенды. Предания. Былички. Заговоры. По записям 1963–1999 г. СПб., 2001. С. 302–304; Северные сказки. Сборник Н. Е. Ончукова. СПб., 1998. Кн.2. С. 260–261.
• [13] Образ покойника, принявшего вид лошади, упоминается в работах М. Н. Власовой, где исследователь отмечает, что человек, покончивший жизнь самоубийством, после смерти служит лошадью у нечистой силы. См.: ВласоваМ. Н. Представления о «посмертном бытии» в быличках Новгородской области (по записям 1985–1996 гг) // Русский фольклор: Материалы иисследования. СПб., 2001. Т.31. С. 130.
• [14] Мотив осуществления определенных действий, чтобы покойник перестал приходить, а также финальная реплика мужа о догадке жены, встречается также в текстах Архангельской обл. См.: Мифологические рассказы Архангельской области / Сост. Н. В. Дранникова, И. А. Разумова. М., 2009. С. 174–175.