Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Кроме культовых комплексов, состоящих из многочисленных и разнообразных объектов, с глубокой древности и до недавнего прошлого среди сельского населения некоторых местностей Карелии почитанием пользовались отдельные культовые камни-валуны. То, что подобные представления могли сохраняться до современности мы уже видели на примере острова Радколье. И этот факт не уникален. Почитание культовых камней еще совсем недавно существовало у многих народов. Такая традиция была развита, например, в Балтийском регионе (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), известны культовые камни в Северо-Западной и Центральной России (Новгородская, Псковская, Тверская, Ярославская области и др. ), а также на территории Украины и Белоруссии. Культовые камни – это, как правило, камни-валуны, с которыми у местного (древнего или современного) населения связывалась фольклорная традиция религиозного характера. Внешне эти памятники далеко не одинаковы. К их числу относятся так называемые «следовики», то есть камни с естественными или искусственными углублениями в виде следов ног или рук человека, лап животных и птиц; «чашечные» камни – с углублениями чашевидной формы; камни с углублениями в виде крестов, кругов, стрелок или иных фигур; камни правильногеометрической формы; а также, иногда, обычные валуны, не несущие каких- либо следов воздействия на них. На протяжении веков, вплоть до этнографической современности, многим из этих памятников среди местного населения сопутствовала фольклорная традиция – предания, повествующие о происхождении камней или знаков на них, обрядовая практика – молебны, жертвоприношения; рядом с культовыми камнями сооружались часовни, им приписывались чудодейственные целебные свойства. Несмотря на то, что известные этнографии факты почитания камней, как правило, имели христианизированную форму, практически все писавшие о них исследователи подчеркивали глубокую архаичность этого явления, связывали его возникновение с древними этническими, культурно-хронологическими пластами, восходящими к языческому прошлому.

Серьезное изучение этих памятников началось относительно недавно, хотя известны они были на территории Псковской, Тверской, Витебской, Волынской и других губерний России еще с прошлого века. Имеются в литературе упоминания о таких камнях и на территории Карелии, в частности, около деревень Таржеполь, Погранкондуши и Виданы (Иванов, 1886; Озерецковский, 1812; Островский, 1900; Пидьмозерский, 1902, 1902а). Поначалу исследователи скептически относились к этим непонятным памятникам. Лишь отдельные из них осмеливались всерьез заняться этой темой. Из первых обобщающих работ следует назвать статью Н. Г. Порфиридова (1940), посвященную камням-следовикам на Северо-Западе России, в которой обосновывалась необходимость тщательного изучения этих памятников, обращалось внимание на то, что знаки на камнях во многих случаях не являются игрой природы. Большое значение в изучении культовых камней в Северо-Западных и Центральных областях России имела деятельность краеведов-энтузиастов С. Н. Ильина, А. С. Попова и др., открывших целый ряд новых памятников (Ильин, 1947; Попов, 1981; Маланин, 1989). Их работы привлекли внимание А. А. Формозова, опубликовавшего обобщающую статью по этой теме, где на основе интересного памятника – камня «Щеглец», следовики интерпретируются как культовые памятники эпохи бронзы (Формозов, 1965). В последнее время исследования перешли на стадию обобщения и анализа материала по отдельным регионам: опубликованы ряд статей и сообщений, посвященных таким камням в Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Белоруссии, Архангельской, Псковской и Новгородской областях (Александров, 1983; Дубов, 1990; Дучиц, 1985; Матулис, 1985; Уртанс, 1987, 1988; Цауне, 1983; Шевелев, 1992; Шорин, 1987, 1991; Tallgren, 1917; Hautala, 1960; Sarmela, 1970 идр.). Высказаны интересные замечания по вопросам интерпретации, хронологии, этно-культурной принадлежности, методики изучения данных памятников.

Как указывалось, камни-следовики на территории Карелии известны у деревень Погранкондуши (Питкярантский р-н), Таржеполь (Прионежский р-н) и Виданы(Пряжинский р-н). В ходе исследований последних лет получена информация еще о некоторых таких камнях в разных районах Карелии (рис. 29) (Мельников, Маслов, 1992; Мельников, 1994). Рассмотрим, что из себя представляют эти памятники.

Наиболее интересен следовик в окрестностях деревень Нижний и Средний Таржеполь. Он находится у дороги, идущей между этими деревнями, недалеко от берега р. Таржеполки. Камень имеет неправильную округлую форму (рис. 38). Размеры видимой части – 100x60x40 см. Углубление, по форме напоминающее след правой ноги человека, находится в верхней части камня. Его размеры 13x4,3 см. Глубина – до 1,5 см. След беспалый, направлен точно на север, имеет темный цвет и четкие контуры. Не так давно жители деревни Таржеполь называли его «стопой младенца» по причине его малых размеров. От них удалось узнать, что когда-то рядом с камнем стояла часовня, а в религиозные праздники туда приходили люди и клали на него монеты.

Сведения о часовне, которая ранее располагалась рядом с камнем, можно найти и в воспоминаниях священника В. Пидьмозерского, который был настоятелем таржепольского прихода в последние годы XIX века (Пидьмозерский, 1902, 1902а). Из его записок следует, что в то время местные жители считали будто «... ступня на камне образовалась от прикосновения к нему ноги Пророка Божия Ильи и указывают на это как на знак особого благоволения к ним данного Пророка» (Пидьмозерский, 1902, с. 4). Здесь же имеются сведения об использовании воды, скапливающейся в следе после дождя, для лечения «каких угодно глазных болезней» – водой промывали глаза. Помимо этого В. Пидьмозерский сообщает, что в день Ильи Пророка (20 июля – по ст. стилю) таржеполы совершали обряд «заклания животного» (подобные обряды, как известно, были широко распространены в крестьянской среде Севера России, в том числе и в Карелии). Известна была среди них и легенда об олене, которого послал Илья Пророк, чтобы накормить людей в голодное время.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

После расчистки примыкающей к камню территории, подтвердились сведения о денежных жертвоприношениях: было обнаружено девять мелких монет, из которых самая ранняя датируется 1731, самая поздняя – 1952 годами. Кроме того, были найдены кованные гвозди, оконное стекло, куски сгнивших досок (вероятно, остатки часовни), следы кострищ. Особый интерес представляет обрамляющая следовик по окружности кладка из камней. Всего она включала 16 камней небольшого размера (диаметром до 0,3 м), между которыми были проложены мелкие плоские камни. Глубина залегания кладки от 0,1 до 0,3 м.

Другой камень-следовик был обнаружен в деревне Андрусово (Олонецкий район), недалеко от развалин ранее находившегося там монастыря. Углубление (размер 11x7, глубина 1-2,5 см), по форме напоминающее след человека в обуви, находится в верхней части камня, имеющего неправильную округлую форму (размер 80x80x60 см). На том же камне у самой земли имеются маленькие чашевидные углубления, вероятно, естественного происхождения (как, впрочем, и изображение самого «следа»), «След» ориентирован с севера на юг. Удалось зафиксировать следы существовавшей ранее легенды о Бесе, который во время пожара монастыря выскочил из него и горящей ступней оставил след на камне.

Еще один камень-следовик находится недалеко от деревни Погранкондуши (Питкярантский район). Он лежит у дороги, ведущей от железнодорожного переезда к Ладожскому озеру, вблизи берега и представляет собой довольно крупный валун высотой 1,3 и диаметром 1,5 м. Форма камня округлая, поверхность – гладкая. На восточной боковой части камня имеется небольшой след с четко выделенными пальцами (рис. 39). Его размеры: длина – 12 см, ширина – 5-6 см, глубина – 0,3 см. Пальцы имеют вид кружков диаметром 1-1,5 см (на рисунке форма следа передана условно). След ориентирован по ходу движения дороги с севера на юг.

Четвертый камень- следовик находился на острове Волкостров Онежского озера (Медвежьегорский район). Камень имеет неправильную форму, его диаметр около 0,5 м (рис. 40). След какого-то животного довольно массивен, его длина – 13 см, ширина – 15 см, глубина 2-3 см. Четко выделены пять «пальцев» диаметром 5-6 см. К сожалению, во время разработки дачного участка он был вынут из земли, поэтому определить его первоначальное месторасположение не представляется возможным. Сейчас этот камень находится в музее «Кижи».

Следующий следовик расположен на окраине села Виданы Пряжинского района. Валун имеет неправильную, овальную в плане, форму и лежит вблизи берега реки Шуи. В его верхней части имеется углубление, по форме напоминающее след человека. Сохранность его очень плохая – не исключено, что след был преднамеренно разрушен, поскольку сверху камень сплошь покрыт сколами (рис. 41). Следовик удалось найти благодаря информации в статье Д. Островского (1900), где сообщается о его местонахождении и о легенде, связанной с ним. Виданчане считали, что след на камне образовался от прикосновения к нему ноги святого Николая, который некогда прогуливался в окрестностях их деревни. Переходя через реку, он наступил одной ногой на камень (где остался след) и перешагнул на другой берег с целью войти в часовню, носящую его имя. Остатки этой часовни сохранились и поныне прямо напротив камня на небольшом заросшем елями и соснами полуострове на правом берегу реки. Святитель Николай, как сообщает Д. Островский, пользовался особым почитанием виданчан, являлся их покровителем, оберегал дома, поля и стада.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В настоящее время помимо информации об указанных следовиках есть сведения еще о нескольких подобных памятниках на территории Карелии. Один из них находится в районе дер. Куркиеки (Лахденпохский район), где на скале имеется изображение следа размером около полуметра. Другой камень расположен на одном из островов Ладожского озера, вблизи д. Видлица. Следы на нем, согласно местному преданию, оставили «бог и апостол», в этом месте переходившие по воде озеро. А в районе д. Панозеро (Кемский район) след на камне своими горящими пятками оставил Бес. В д. Кокорино (Кемский район) на камне виден след, происхождение которого связывалось с основателем деревни. Известны также следовики в районе озер Ринноярви (Калевальский район), Машезеро (Прионежский район), Янисъярви (Суоярвский район) и вблизи д. Кинелахта (Пряжинский район). В одном из сборников произведений карельского фольклора имеется информация о камне-следовике между деревнями Елккула и Миккиля (Пряжинский район) (Карельское... 1981, с. 315). На камне имеются углубления, по форме напоминающие отпечатки пальцев ног, коленей, рук и головы человека. Название его – «молитвенный». С ним связана весьма поэтичная легенда о девушке, которая когда-то опустилась на него для молитвы. Как гласит легенда, поднявшись с колен, она стала богиней, а находившийся по близости ворон исчез, и на том месте появилась маленькая часовня, которую стали называть часовней Оксиньи, по имени той девушки. Наконец последний из известных нам на территории Карелии камней-следовиков находится около села Ладва (Прионежский район). Изображение, определяемое местными жителями как «след коровы», связано с каким-то христианским святым (с каким конкретно – не ясно), который когда- то гнал там коров, оставивших этот след. В конце XIX – начале XX века камень пользовался особым почитанием местных пастухов, которые обращали к нему молитвы, а прохожие просто крестились.

Заканчивая обзор, необходимо упомянуть об объектах, не сохранившихся до настоящего времени. В частности, о камне в поселке Хвойный (Беломорский район), на котором имелись изображения следов человека и животных, а также изображениях трех человеческих следов на скале в селе Бойница (Калевальский район).

Следующую группу культовых камней, известных в значительном количестве в Приладожье, на территории Карельского перешейка, а также в Финляндии, составляют так называемые «жертвенные камни», являющиеся пока «слабо изученными» памятниками (Кочкуркина, 1982, с. 41). Отличительная особенность этих камней – имеющиеся в их поверхности неглубокие чашеобразные углубления, числом от одного до нескольких десятков. Располагаются они, как правило, по краям полей. В последнее время несколько таких объектов обнаружил и исследовал А. И. Сакса. Он обратил внимание на сопутствие «жертвенным камням» каменных куч, считая, что и камни, и кучи имеют ритуальный характер, образуют единый комплекс – «древнее святилище корелы», связанное с культом мертвых. Датируются эти памятники с XI-XII до XIV века (Сакса, 1984, с. 117). Поблизости располагаются четыре могильника и три селища, относящиеся примерно к тому же времени.

В трансформированном виде почитание таких камней (их еще называют «чашечными») могло сохраняться до этнографической современности. Характерный тому пример – чашечный камень, зафиксированный нами на окраине деревни Фоминнаволок (Кондопожский район), лежащий недалеко от берега озера Вятчельского (рис. 42). Он представляет собой гранитную плиту (1x0,6 м), поверхность которой совпадает с поверхностью земли. В центре имеется чашевидное углубление правильной формы, диаметром 14 и глубиной 6-7 см. Дно углубления отшлифовано. Местные жители называют камень «ласточкино гнездо». С ним связано поверье, что вода, скапливающаяся в лунке после дождя, помогает от бородавок (водой обмывали бородавки). Такой способ лечения бытовал в Фоминнаволоке еще в первой четверти нашего века.

Еще один чашечный камень обнаружен на острове Кижи, недалеко от экспозиционного сектора «Пудожская деревня» (рис. 43). Это гранитный валун неправильной подтреугольной в плане формы, с гладкой округлой поверхностью. Его толщина – 80 см, высота видимой части – 20-25 см. На его поверхности, на расстоянии около 40 см друг от друга, имеются два конических углубления почти правильной формы (диаметр – 3,5-4 см, глубина – 1,5-2 см). Рядом находятся еще несколько схожих по форме и размерам камней, но без подобных ямок. Какой-либо традиции, связанной с данным камнем, зафиксировать не удалось.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Описанные выше чашечные камни различны по размерам и форме, а также по характеру углублений: в Фоминнаволоке одно довольно крупное, на острове Кижи два маленьких. Кижский камень внешне как будто бы сходен с «жертвенными» камнями Приладожья [1] , камень в Фоминнаволоке является пока единственным известным нам на территории Карелии памятником такого вида. Не исключено, что камни, и прежде всего кижский, относятся к тому же культурно-хронологическому пласту древностей, к которому принадлежат при- ладожские культовые камни, бытовавшие, как указывалось, в XI– XIV веках и связываемые исследователями с древней корелой.

Говоря о культовых камнях, следует упомянуть еще об одной группе подобных памятников, известных особым (несомненно, в своей основе суеверным) отношением к ним населения некоторых местностей Карелии. Эти памятники, как правило, являются обычными валунами без следов какого-либо искусственного воздействия на них. В местной традиции они обычно имели собственные названия («имена»). Иногда, с ними были связаны внешне довольно простые символические действия. Несколько таких камней известны на территории Заонежья. Так, в частности, в районе деревень Бесово и Чудсельга, вблизи Чертова Ручья лежит так называемый «Харин- камень». Около деревни Салконаволок в урочище Бор имеется так называемый «Воронка камень» (вариант – «дедка Воронка»), Около него до недавнего времени прохожие оставляли пясточку ягод. У деревни Межнецы известен «Боженый камень» с углублением шириной около полуметра. Раньше рядом с ним находился поклонный крест. В районе д. Трошево есть камень, который называется «Бунчик». Он обладает оригинальным свойством издавать мелодичный звук при ударе по нему маленьким камушком. На одном из островов архипелага Триострова в районе д. Щельга имеется камень, называемый местными жителями «Горячий». Несколько камней известны в районе села Шуньга на берегу Онежского озера. С одним из них (так называемым «Купава-камнем») связано предание о женщине, которая насильно была выдана замуж за сумасшедшего, принуждена отцом к сожительству с ним, из-за чего ушла из дому, по любви вступила в связь с неким сверхъестественным существом, после чего превратилась в камень. Этот камень особо почитался женщинами. Еще с двумя подобными памятниками связано предание о девушках, которые «присушили» водяного царя и превратились в камни. Они так и называются «камни-девки». Наконец, следует упомянуть о камне с углублением от «головы Ильи Муромца», в районе д. Заволочье (Пудожский район). Согласно местной легенде, углубление осталось после того, как Илья прилег на него отдохнуть (Опарин, 1978, с. 21–23).

Таковы сведения о культовых камнях на территории Карелии, с большинством из которых вплоть до недавнего прошлого была связана фольклорная традиция религиозного характера. С изучением подобных памятников связан ряд проблем, среди которых наиболее существенными представляются вопросы их интерпретации и этнокультурной принадлежности. Когда возникло почитание этих камней, связано ли оно с каким-то определенным религиозным культом, бытовало ли среди представителей какого-то конкретного этноса?

Попробуем рассмотреть эти вопросы на основе приведенного выше фактического материала.

В литературе о предназначении таких камней высказывались разные мнения. Например, существует предположение, что следовики являлись указателями направлений и располагались либо на древних тропах, либо около бродов, либо в других важных для путников местах. Согласно другой гипотезе, следовики – это своего рода свидетельства правовых отношений. Такой точки зрения придерживался, например, С. Н. Ильин, считавший изображения следов людей и животных знаками собственности данной родовой группы на определенную территорию. Изображения на камнях он рассматривал как тотемные знаки родовых групп. Однако, наиболее распространено мнение, что камни-следовики – это культовые памятники. Этой точки зрения придерживается большинство исследователей. Вместе с тем, признавая культовый характер следовиков, каждый из них по- своему понимает его конкретное содержание. Так, например, А. А. Александров и М. В. Шорин, исходя из предполагаемой семантики знаков, особенностей расположения камней на местности, а также содержания сопутствующей им фольклорной традиции, связывают почитание камней-следовиков с культом славянского бога Велеса (Александров, 1983; Шорин, 1987). Ю. В. Уртанс считает, что подобные памятники На территории Латвии есть проявление культа Черта, который в дохристианское время являлся хтоническим божеством. Ю. В. Уртанс также не исключает возможность связи почитания следовиков с культом предков (Уртанс, 1987). Есть мнение, что камни-следовики связаны с почитанием умерших (Маланин, 1989). Сходное суждение высказал А. И. Сакса в отношении чашечных камней Карельского перешейка, хотя он не исключает вероятность связи этих памятников с культом плодородия (Сакса, 1984,1985).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как видно, мнения о назначении культовых камней весьма разнообразны. Приведенная нами информация об этих объектах на территории Карелии вряд ли свидетельствует в пользу какого-то из них. Все рассмотренные нами памятники, при кажущемся единстве, весьма различны. Это касается не только камней, составляющих разные группы – камни-следовики, чашечные камни, камни без следов обработки, но с которыми связана религиозная традиция – между ними различия представляются достаточно очевидными. При внимательном ознакомлении оказывается, что весьма неодинаковы и памятники, входящие в одну группу. Например, следовики, при кажущейся общности (везде присутствуют камни со следообразными углублениями), различаются по целому ряду признаков. Во-первых, это касается особенностей следов на камнях. В одних случаях мы видим следы человека (Таржеполь, Погранкондуши и пр.), в других – животных (Волкостров, Ладва), иногда они сопутствуют друг другу (Хвойный). Чаще на камнях имеется один знак, но встречаются и несколько (Войница). Среди них, видимо, есть как искусственные изображения, так и естественные следообразные выбоины, причем и тем, и другим сопутствуют устная и даже обрядовая традиции. Наконец, знаки неодинаковы по размерам, форме, расположению на камне. Во-вторых, различаются между собой сами камни: по их расположению на местности, по форме, по морфометрической характеристике и пр. В-третьих, существенно различается сопутствующая следовикам фольклорная традиция. Она, как видно из вышеприведенных сведений, для камней-следовиков включает три разновидности: связь происхождения следов на камнях с деятельностью христианских святых (Таржеполь – след Ильи Пророка, Виданы – Николая Чудотворца, Видлица – «бога и апостола»); связь их с деятельностью нечистой силы (Андрусово – след Черта; Панозеро – Бесовы следы); а также связь с деятельностью конкретных личностей (Кокорино – след основателя деревни) [2] .

То же самое можно сказать и о двух других разновидностях культовых камней. Чашечных исследовано всего два, но они совершенно разные (размеры и форма камней, размеры и количество углублений и пр. ). Фольклорная традиция, связанная с камнями без следов обработки, включает три вида: во-первых, связь происхождения углублений с деятельностью былинных персонажей (Заволочье); во-вторых, камни – окаменевшие люди (Шуньга); в-третьих, приписывание камням «особых» (сверхъестественных) свойств (Святуха, Бор, Межнецы и пр.).

Итак, рассмотренные камни далеко не идентичные памятники. Большинство из них, несомненно, имеет культовый характер. Вместе с тем представляется, что объединить их в рамках какого-то единого религиозного культа или в рамках единой культурно-хронологической традиции невозможно. И камни-следовики, и чашечные камни, и камни без следов обработки, но с сопутствующей им религиозной традицией могли почитаться в разное время, этнически различным населением, равно как могли быть не одинаковы и связанные с ними верования. Рассмотренные материалы свидетельствуют, что зарождение почитания камней не было связано с распространением, к примеру, культа какого-то божества или предка-покровителя. Не связано это было и с миграциями каких-то этносов, ни с этнокультурными заимствованиями. Оно определялось особенностями традиционного религиозного мировоззрения, для которого всегда было свойственно стремление к формированию целостной причинно- следственной картины окружающего мира. Возникновение фольклорной традиции, почитание того или иного камня – есть стремление людей объяснить происхождение необычного, чем-то выделяющегося (размерами, формой, наличием углубления-«следа» и т. п. ) в ландшафтной среде объекта, с которым они постоянно сталкивались. Камень антропоморфной формы становился окаменевшим человеком (предком-родоначальником, шаманом и т. п. ), следообразная выбоина – «следом» божества, которому люди поклонялись. Таким образом, камни могли входить в совершенно разные религиозные системы – культы каких-то высших божеств, предков, духов-покровителей, христианских святых и т. п. Сверхъестественным происхождением камней обуславливались и их особые способности воздействовать на людей – целебные и прочие свойства [3] . Отсюда возникало их почитание: жертвоприношения, молебны, сооружение часовен и т. д.

Видимо, почитание культовых камней следует рассматривать как универсальное явление, присущее многим религиозным системам, равно как и многим этносам. Думается, что возникать такие представления могли в любое время – с эпохи каменного века по Средневековье, и происходило это, когда чем-то выделяющийся в окружающей среде камень попадал в сферу деятельности людей. Хорошо иллюстрируют это положение сведения в статье Н. А. Макарова и А. В. Чернецова о зарождении почитания двух камней- следовиков в Каргопольском районе Архангельской области (Макаров, Чернецов, 1988). По мнению авторов, это произошло после заселения региона и связано со складыванием здесь в XV веке культа Александра Ошевенского, которому, по мнению местных жителей, принадлежат следы на камнях. Видимо, представления, связанные с почитанием культовых камней, формировались в зависимости от того, какими в данный момент были религиозные верования у конкретной этнической группы. Их изменение влекло за собой и перемену традиции почитания камней. Это могло проявиться в смене религиозного персонажа, связанного с камнями; трансформации обрядовой практики – например, постепенной замене натуральных жертвоприношений денежными, изменением общего отношения населения к культовым камням, которые, к примеру, из объекта почитания могли превратиться в жертвенники («алтари»). Или, наоборот, почитание отдельных камней или их групп могло приобрести некоторую самостоятельность – черты этнически локального культа. И в том, и в другом случае вслед за этим уже искусственным путем могли создаваться новые подобные объекты (камни, алтари, жертвенники, идолы и т. д. ). Тогда на камнях появлялись изображения следов, чашевидные углубления и прочие знаки, им могла придаваться правильногеометрическая, зоо- или антропоморфная форма и т. д. Старая традиция сохранялась в трансформированном виде, на что указывает присутствие в почитании культовых камней разных культурно-хронологических пластов – здесь и христианская религия, и языческий политеизм, и, вероятно, еще более древние верования первобытности. Нельзя исключить, что отдельные почитаемые валуны могли одновременно использоваться и в безрелигиозных целях, например, быть ориентирами для путников или являться порубежными знаками. Такие камни есть в Заонежье на Большом Климецком острове – так называемые «Великий» и «Свадебный», а также в Северном Приладожье – «Варашев» камень. Кстати, большинство рассмотренных выше камней-следовиков лежат около троп или дорог.

Таким образом, очевидно, что подходить к изучению культовых камней нужно дифференцированно. Каждый такой объект надо рассматривать отдельно, тщательно фиксируя как внешние его особенности, сопутствующие находки, так и связанную с ним устную фольклорную традицию. Только после этого есть смысл сопоставлять его с иными подобными памятниками. Интерпретация культовых камней должна осуществляться индивидуально – от отдельных памятников к явлению в целом. Впрочем, следует отметить, что сейчас главный аспект в исследовании культовых камней Карелии должен заключаться не в теоретическом осмыслении пока еще не столь многочисленного материала, а в накоплении новых фактов, причем с использованием методов как этнографической, так и археологической науки.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

• [1] Чашечный камень на о. Кижи, также как и камни в Приладожье, находится рядом с каменными кучами. Однако, в данном случае, их происхождение связано с земледелием. Кучи являются так называемыми «ровницами» и образовались после очистки пашни от камней.
• [2] Сведения, содержащиеся в литературе, также подтверждают предположение о неоднородности камней-следовиков. Например, имеются как контурные, так и сплошные изображения следов; среди изображений следов животных удивляет их большое видовое разнообразие; в ряде случаев изображениям следов сопутствуют иные знаки (Александров, 1983; Уртанс, 1987, 1988 и др.).
• [3] Нельзя исключить, что использовавшиеся для лечения отдельные камни действительно обладали целебными свойствами, связанными, к примеру, с химическим составом слагавшей их породы. Однако такие, подтвержденные результатами исследований факты нам не известны.