Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

г.Петрозаводск, 1978 г.

Общим принципом архитектуры, который лежал в основе строительной практики всех времен, является одновременное решение 3–х проблем: функциональности, конструктивности и эстетического художественного образа.

Однако каждая конкретная историческая эпоха и каждая нация создавала на основе этого принципа сугубо своеобразные архитектурные сооружения.

В основе народной деревянной архитектуры Русского Севера лежат все те же принципы пользы, прочности и красоты. Однако особенности крестьянского мировоззрения наложили на решение этой проблемы свой отпечаток. Особый практицизм крестьянского ума, стремление к предельной утилитарности (что полезно – то красиво) послужило основанием для выработки основных законов народной деревянной архитектуры. Особенно это сказалось на решении проблем прочности конструкции и художественного образа сооружения.

Основной строительный материал северного зодчего – дерево, материал недолговечный, максимальная жизнь которого в постройке – 50–60 лет. Дерево боится влаги, непросушенная древесина подвержена быстрому поражению различными видами грибковых заболеваний, что приводит к потери прочности сооружения. В связи с этим вырабатываются мастерами–плотниками особые конструктивные приемы, позволяющие защищать основное тело здания от сырости. Дерево диктует и своеобразную систему декора, отличную от декора каменных сооружений.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Решение эстетической стороны проблемы теснейшим образом связано с представлениями крестьян о красоте, которую они видели в первую очередь в прочности, добротности, полезности сооружения. Возводя церковь, дом, амбар или баню, зодчий стремился украсить постройку какими–то лишними, ненужными зданию деталями, а старался выявить красоту чисто утилитарных частей конструкции сооружения. Решение проблемы художественного образа постройки идет не через украшательство, а через художественное осмысление конструктивной стороны сооружения: «…материал конструкций и материал архитектуры как искусства разделить тут просто невозможно, они сливаются воедино… Какую бы часть здания мы не взяли – будь то резной столб, окно, кровля или какая–то ее деталь – каждая из них одновременно служит и элементом конструкции и элементом архитектуры как искусства, каждая из них является неотделимой составной частью и всей конструктивной системы здания, и его художественного образа… Органическое единство материала конструкций и материала искусства выявляет особенность всего деревянного зодчества…» [1]

Одной из основных особенностей русской народной деревянной архитектуры вообще и культового зодчества в частности, является закон единства природы и архитектуры. Эти два начала старательно взвешивались при выборе места поселения или культовой постройки. С одной стороны учитывались все рельефные и климатические особенности, с другой – пристальное внимание уделялось красоте выбранного места.

Так, например, при постановке культовых сооружений на местности одновременно решались две равноценные проблемы: учет рельефа сугубо конкретного участка и той общественной роли, которую должен играть комплекс церквей или отдельная культовая постройка. Именно поэтому не существует двух похожих ансамблей при типологическом сходстве зданий, составляющих их. Природное окружение, ландшафт влияли и на пропорциональный строй зданий, и на особенности их архитектурного облика.

Все эти общие положения являются той основой, на которой должен проводиться анализ конкретных памятников народного деревянного зодчества.

В задачи данной работы входит рассмотрение особенностей культовой архитектуры Заонежья, на примере памятников музея–заповедника «Кижи». В музее собрано 14 культовых построек. Это – церкви, часовни, поклонные кресты и т.д. Все они создавались в разное время и имеют разные типологические признаки, именно поэтому, проведя анализ памятников культовой архитектуры, сосредоточенных в музее, мы сможем выявить почти все особенности культового зодчества русских районов Карелии XIV–XIX вв.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Церковь Воскрешения Лазаря (XIV век)

Самая древняя культовая постройка в экспозиции музея, привезенная из бывшего Муромского монастыря (Юго–Восточное побережье Онежского озера, Пудожский район). По преданию она была построена основателем Муромского монастыря – иноком Лазарем.

Выходец из Новгорода, Лазарь в 1352 году пришел в Карелию с духовной грамотой посадника для крещения местного языческого населения. Здесь он основал первый миссионерский православный пункт – Муромский монастырь [2] . По преданию самим Лазарем незадолго до смерти и была сооружена эта церковь.

Церковь построена по типу «клетской церкви»: «… термин этот (клетски, древяна клетски) обозначает церковь, построенную в виде прямоугольного сруба (клети), покрытого двускатной крышей и имеющей с востока прируб для алтаря, а с запада – притвор или трапезную. Из всех видов церквей она наиболее близка к жилым зданиям… Желание выделить церковь из среды жилых зданий заставило зодчего, недовольствуясь устройством главы с крестом на коньке кровли, делать и самую кровлю более крутой и высокой…» [3] Церковь Воскрешения Лазаря состоит из трех срубов–клетей, которые в плане приближаются к квадрату. [4]

Длина церкви – 3.8 м., высота – 7.1 м. Два основных сруба собственно церковное помещение и алтарь – рублены из сосновых бревен диаметром 18–22 см. Клеть сеней–трапезной выполнена в заборно–каркасной конструкции. Фундамент отсутствует. Здание поставлено на валуны, подложенные под углы сооружения. Конструкция кровли самцовая, но без куриц и потоков (слеговая) [5] . По слегам сооружение покрыто т.н. «ложеным» тесом (название пошло от желобов, проходящих по всей длине тесин и служащих для стока воды).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Главка покрыта осиновым лемехом. Эта небольшая постройка интересна в первую очередь своей архитектурой, отличающейся простотой и лаконизмом и в то же время удивительной гармонией, соразмерностью с человеком. В этом сооружении, как ни в каком другом, проявляются основные особенности народной деревянной архитектуры – соединение пользы, прочности и красоты.

Сруб собственно церковного помещения расширяется кверху, образуя повал, который позволяет отвести скаты крыши от сруба подальше и тем самым защитить его от влаги. Концы тесин кровли имеют пикообразную форму. Такой тес, который называется «красным», увеличивает декоративный эффект кровли, ибо «… условия освещения учитывались русскими зодчими во внешней декорации зданий, об этом говорят, например, композиция свесов церковных кровель, всегда бросающая на стену узорную тень: в полдень – от вырезных концов кровельного теса, а утром и вечером – от резного декора…» [6]

Тес с желобками, с одной стороны, защищает здание от сырости, а с другой, создает чудесную игру светотени на поверхности кровли. Огромные бревна (охлупни), прижимающие сверху тесины кровли, не только завершают собой конструкцию крыши, но и подчеркивают миниатюрность всего сооружения.

Охлупень над центральным срубом здания словно прогнулся под тяжестью главки, отчего сооружению добавляется особая динамичность, зрительно фиксируется работа конструкций здания.

Внутри церкви находился двухъярусный иконостас, исполненный местными мастерами в XVI–XVIII веках.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

О древности постройки говорят следующие детали:

1. Архаичная конструкция кровли – в каждый самец фронтонной части врублено по слеге [7] .
2. Особенности припазовки бревен сруба: для лучшего соединения бревен паз выбран в каждой верхней части бревна. Такая система кладки сруба является не совсем совершенной, т.к. вода затекает в промежутки между бревнами, что пагубно сказывается на сохранности древесины.
3. Несовершенная беспетельная конструкция двери.
4. Наличие т.н. «волоковых» окон, т.е. окон, не имеющих переплетов, а задвигающихся (заволакивающихся) с внутренней стороны доской.

На основании этих признаков некоторые исследователи датируют церковь второй половиной XIV века.

Однако, академик Л.Даль, первый исследователь церкви, сделавший ее обмеры и зарисовки в 1877 году, считал, что недостаточно несовершенной кладки сруба церкви для ее датировки. Дело в том, что он встречал подобную систему припазовки в 1857 г. на одной из недавно построенных церквей. Волоковые окна также исчезали в культовой архитектуре в начале XVII в.

Впервые, как уже отмечалось, исследовал церковь Воскрешения Лазаря академик архитектуры Л.Даль в 1885–1886 гг. на средства местного купечества. Церковь, объявленная священной, была помещена под своеобразный колпак – еще одну часовню–футляр. Тогда же были разобраны сени–трапезная.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В 1954 году архитектор А.В.Ополовников провел более тщательные обмеры церкви и составил проект ее реставрации. В 1960 году церковь Воскрешения Лазаря была перевезена в Кижский музей.

В 1961 году была проведена реставрация: на основании обмерных чертежей и рисунков Л. Даля были восстановлены сени–трапезная, заменена сгнившая кровля и нижние венцы сруба.

«… реставрация сохранившейся части памятника – среднего четверика и алтарного прируба – свелась лишь к замене некоторых сгнивших элементов точными копиями, воспроизведенными в новом материале…» [8]

Ансамбль Спасско–Кижского Погоста

Кижский – архитектурный ансамбль по праву считается высшим достижением русского народного культового зодчества.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Две церкви и колокольня, составляющие его, в своих формах не только отражают три этапа развития народной культовой архитектуры, но и являются своеобразным показателем талантливости строителей, сумевших не только создать величественный по своему образу ансамбль, но и решить большие инженерные проблемы, связанные с конструкцией столь сложных сооружений.

Выбор места для построек не случаен: остров Кижи у коренного карельского населения считался священным. В переводе с карельского «Кижат» означало игрище. По-видимому, на острове когда-то устраивались языческие молебные праздники. В XI веке на территорию современной Карелии впервые проникают новгородцы. Предприимчивые новгородские купцы осваивали обширные северные пространства с целью расширения своей торговли со Средней Русью и со Скандинавией. Эти земли привлекали их обилием пушнины, рыбы, удобными путями по рекам и озерам. Новгородцы, с одной стороны, принесли в Карелию великую культуру Древней Руси, а с другой стороны – тяжелую крепостную зависимость. Вместе с первыми купцами–ушкуйниками в Карелию проникает и новая религия – православие. Стремясь как можно быстрее насадить новую веру среди языческого населения, первые прибывшие священники стали использовать старые традиции, ставя свои культовые памятники в местах, издревле священных для карел.

Первые упоминания о погосте относятся к XV веку. В Писцовых книгах [9] об Обонежской пятине Великого Новгорода отмечается, что на острове Кижи уже стоят две церкви, причем указано, что Преображенская церковь шатровая. Последние сведения о предшественниках ныне существующего ансамбля относятся к 1698 году. «… погост Спасский в Кижах на Онеге озере на Кижском острову, а на погосте строят церковь новую, теплую, клецки во имя Покрова Богородицы… настоящая церковь Преображения Господня и прежняя Покрова Богородицы в прошлом 7206 (1697–1698) сгорели от молнии» [10] .

Огромное значение для создания такого величественного ансамбля имел тот факт, что остров Кижи издавна стоял в центре большой территориально–административной единицы погоста.

Погост был основной единицей деления Карелии в XIII–XVIII веках. Завладев значительной территорией Русского Севера, Новгород разделил эти вассальные владения на 5 частей – пятин, которые в разной степени административно подчинялись своему сюзерену – Господину Великому Новгороду. Заонежье входило в состав Обонежской пятины Великого Новгорода [11] . Эта крупная административная единица – пятина – дробилась уже на более мелкие округа – погосты. [12] В центре такого округа стояло обычно крупное село с ансамблем приходской церкви. Здесь сосредотачивалось все управление деревнями, административно принадлежащими к погосту. [13] Так в состав Спасско–Кижского погоста входило в XVI веке 130 деревень и 687 крестьянских дворов. В центральном поселении погоста находились всегда приходские церкви. Об их роли в жизни окрестного населения известный историк Русского Севера М. Богословский писал: «… Храм служил объединяющим центром для разбросанных вокруг него селений потому, что был местом совершения не только религиозных, но и всякого рода правительственных актов и гражданских сделок. Название «погост» с части распространилось на целое, с пункта, где находился храм, на весь округ, тянувшийся к этому храму…» [14] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Таким образом, на создание столь своеобразного архитектурного ансамбля повлияла та значительная общественная роль, которую выполняли эти постройки, олицетворяли центр огромного крестьянского мира, мощь большой крестьянской общины.

Ныне существующий ансамбль начал складываться в начале XVIII в. В 1714 году на месте старой сгоревшей в 1693 г. Преображенской церкви построили новую, посвященную тому же празднику. Эта постройка и стала центром ансамбля, его ядром.

Преображенская церковь

Первое, что поражает в этом сооружении – внешняя сложность. Однако, как отмечает один из исследователей русского деревянного зодчества М. Красовский, «… кажущееся на первый взгляд очень сложным композиционное построение объема Преображенской церкви поражает своей простотой и логичностью при более подробном изучении. Здесь нет форм, которые не встречались бы в более ранних храмах, но тонкое художественное чутье подсказало зодчему использовать здесь такие соотношения деталей, которые превратили эту церковь в подлинный шедевр искусства». [15]

Тип церкви – о 20-ти стенах – известен по летописным источникам с XIV века. [16] Правда, то были шатровые храмы, а здесь мы встречаемся с многоглавым, многоярусным сооружением. Схема церкви о 20–ти стенах такова: основой всей конструкции сооружения является восьмигранный сруб или восьмерик. По четырем сторонам света к восьмерику для увеличения площади внутреннего помещения прирубали четыре прямоугольных сруба – четыре прируба. Таким образом, получали церковь с четырьмя одинаковыми фасадами, ориентированными по сторонам света.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Почему же именно этот тип сооружения был положен в основу композиции Преображенской церкви?

Для выяснения этого вопроса достаточно обратить внимание на окрестный ландшафт. Островной характер погоста послужил основанием для создания «круглого» храма, одинаково хорошо просматривающегося со всех сторон. Ведь не надо забывать, что остров – центр большой административной единицы – погоста. Сюда, к церквям, этим единственным в то время административным зданиям, постоянно съезжались люди. Преображенская церковь являлась центральным сооружением погоста. Она как бы олицетворяла мощь огромной крестьянской общины. Четыре одинаковых фасада позволяли достичь большого эффекта величественности и торжественности всего здания. Но мастера, создавшие Преображенскую церковь, развили и обогатили традиционную конструкцию церкви о 20-ти стенах.

Для того, чтобы подчеркнуть значение сооружения как смыслового и композиционного центра округи, зодчие значительно увеличили высоту церкви, поставив на основной восьмерик еще два восьмигранных сруба – один меньше другого. Таким образом, появилась основа для создания многоярусной многоглавой церкви.

Итак, основой конструкции всего сооружения являются три постепенно уменьшающихся кверху восьмерика и четыре прируба, прирубленные к основному нижнему восьмиграннику и создающие крестообразный план церкви. Надо отметить, что каждый из прирубов имеете двухступенчатую конструкцию. Этот прием еще больше увеличивает впечатление многоярусности сооружения. Здание как бы постепенно вырастает из земли и при своей высоте (37 метров) не контрастирует с пологими берегами острова и близлежащих островов.

Уступы прирубов и грани восьмериков венчают 22 главы, расположенные пятью ярусами. Величина главок ярусов не одинакова. Размеры главок 1, 3, 5-го ярусов увеличиваются снизу вверх в пропорции 1:1,5, а главки 2 и 4-го ярусов почти одинаковые. Тем самым создается особая динамичность композиции всего сооружения, подчеркивается стремительность движения вверх, к центрально главе основных масс церкви.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«…Решающую роль в достижении архитектурной выразительности памятников монументального зодчества играл силуэт здания, и, в частности, форма покрытия. Церкви стремились построить так, чтобы они привлекали к себе особое внимание: их силуэт на фоне неба был виден уже издали и выделялся среди остальных зданий формой и высотой…» [17]

Мастера, создавшие Преображенскую церковь, также продумали то, как с таким сложным изрезанным силуэтом будет смотреться церковь издали, с основных точек обзора.

Для того, чтобы сделать силуэт здания более лаконичным, а следовательно, более четко читающимся на фоне неба, зодчие вдвинули главки в бочки последующих ярусов, эти своеобразные покрытия ступеней прирубов и верхней части восьмериков. Таким образом, главки прижались к телу здания, и силуэт его стал более компактным.

Таким образом, при строительстве Преображенской церкви мастерами учитывались все особенности окружающего ландшафта и основные точки обзора.

Преображенская церковь дает богатейший материал для исследователей по системе строительства. Стоит она так же, как и практически все сооружения деревянного зодчества, на валунах, сложенных насухо. Под углами глубина заложения камней достигает одного метра. Так как камни фундамента не скреплены цементным раствором, то создается свободное проветривание нижних венцов сруба. Тем самым они защищаются от гниения. Поскольку Преображенская церковь является летним храмом, в котором богослужения проходили только в летнее время и по престольным праздникам, то не было необходимости особенно сохранять тепло в здании. В связи с этим промежутки между бревен не проконопачены и не проложены мхом, тем самым свободная циркуляция воздуха дополнительно просушивает все сооружение.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Все главки и бочки Преображенской церкви крыты «лемехом» – небольшими деревянными тесинами с городковой прорезкой одного из концов. Плоскость такой тесины слегка выпуклая, так как лемех покрывает все криволинейные поверхности кровли. Чтобы придать лемешинам нужную форму, их точили топором. Обычно лемех делали из осины, как из наиболее пластичной древесины, а также имеющей способность разбухать при попадании на нее влаги. Тем самым внутренние конструкции сооружения защищались от сырости. Сложная внешняя кровля здания, состоящая из криволинейных крыш или бочек и множества главок, рассчитана на то, чтобы защитить основной сруб от влаги. Главки и бочки расставлены таким образом, что минимальное количество воды попадает к срубу, основная ее масса, стекая по этим криволинейным поверхностям, оказывается у земли. Для защиты внутренних помещений церкви, и, в частности, росписи потолка – «неба» – была создана система внутренней кровли. Эта кровля представляет из себя двускатный желоб, расположенный внутри первого восьмерика и идущий от его стен. По форме он напоминает крышу, перевернутую коньком вниз. Состоит этот лоток из двух рядов досок–тесин с берестяной прокладкой между ними. Мастерами сделано два подобных лотка – один под другим. Тем самым уменьшается возможность попадания влаги во внутреннее помещение церкви. Наружу эти кровли выводятся большими водометами, расположенными в юго–западной и северо–восточной сторонах церкви.

Таким образом, в Преображенской церкви выполняется основной завет народной деревянной архитектуры – ничего лишнего, созданного только для украшения, все детали этого сложного по своему внешнему облику сооружения, являются деталями конструкции здания, деталями, жизненно необходимыми сооружению.

Сколь гармоничен внешний облик сооружения, столь и гармоничны по своей архитектуре и внутренние помещения церкви.

Великолепное двумаршевое крыльцо, покоящееся на мощных выпусках бревен – кронштейнах, ведет в церковь. В связи с неровностью рельефа места, где стоит церковь, марши крыльца спускаются к земле под разными углами. Эта ассиметричность придает сооружению большую динамичность. Через портал с высоким порогом, который не позволял проникать холодному воздуху внутрь церкви, мы попадаем в первое церковное помещение – «трапезную». Название этого помещения восходит к глубокой древности, к моменту принятия Русью христианства, когда эти помещения служили местом для «оглашенных», т.е. людей, уже допущенных к службе, но еще не крещенных. Здесь же стояли во время службы и христиане, за провинность временно не допускающиеся в собственно церковное помещение. Трапезные играли в русских церквях роль притворов [18] , но до XVII века трапезные были крайне редким явлением. В трапезных устраивали первоначально и полуязыческие молебные пиршества – «братчины». Братчины – пиршества, которые являются отголоском языческой общественной тризны по умершим. Устраивались в дни поминовения родственников – Троица, Николин день. Подобные пиры проводились в складчину. Причем зажиточная часть крестьянства собиралась в какой–то богатой избе, а для неимущих такие «братчины» устраивались при церквях в трапезной, и на них выделялись церковные средства. [19]

Никоновская реформа 1654 года запретила братчины, как языческие пиршества, но название трапезной за этим помещением сохранилось. Теперь оно служит для ожидания начала службы.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В конце XVI – начале XVII вв. намечается бурное развитие трапезных. Их обязательное присутствие в церкви даже послужило одной из причин создания нового типа культовой постройки – церкви типа восьмерик на четверике (к прямоугольному нижнему срубу легче пристроить прямоугольный сруб трапезной). [20]

В XVII в. в связи с бурным развитием земского самоуправления на Русском Севере [21] , трапезные церквей получают в большей степени мирское назначение. Общественных зданий в тот момент не было, а необходимость решать каждодневные мирские нужды крестьянской общины требовала подобного общественного помещения. Такими местами решения насущных проблем крестьянской жизни и стали трапезные в церквях. [22] Они–то и становятся своеобразными общественными центрами погостов. Отсюда, из этих помещений, ведется все управление погостом. Здесь зачитываются царские указы, раскладываются налоги, вершится суд. Сюда крестьяне съезжаются на свои мирские сходки–суемы. Этот большой общественный смысл трапезных послужил основанием для значительных размеров. Трапезная Преображенской церкви составляет ¾ всей ее площади и с трех сторон окружает западный прируб церкви. По своей архитектуре трапезная проста и лаконична. Отсутствуют какие бы то ни было декоративные украшения. Освещается она только небольшими окошками, расположенными довольно низко. Маленькие окошки, с одной стороны, предохраняют церковь от попадания холодного воздуха, а с другой – создают полумрак, психологически настраивающий крестьян на восприятие службы. Несмотря на народный характер деревянной архитектуры, нельзя забывать, что в культовых сооружениях все было подчинено в первую очередь основной функции – законам христианского, православного богослужения.

Следующее помещение сооружения – собственно церковное, где и проходила служба. По своей архитектуре это помещение полностью повторяет основную конструктивную схему здания: восьмерик с четырьмя прирубами. Причем, именно в собственно церковном помещении особенно ясно можно видеть, как за счет прирубов расширяется пространство церкви. Интересно отметить, объем внутренних помещений северных деревянных церквей значительно меньше, чем их внешний объем. Это же мы видим и в Преображенской церкви. Подобный диссонанс объясняется следующими причинами: значительная высота северорусских деревянных церквей обусловлена их общественной функцией – они были призваны играть роль своего рода ориентиров, своеобразных маяков, обозначать административный центр округи, с другой стороны, суровые климатические условия заставляли делать внутренние помещения (даже в летних церквях) небольшими по своим размерам с тем, чтобы сохранить больше тепла в помещениях церкви.

Особенностью интерьеров северных деревянных церквей является их суровая простота, лаконизм, а также особая величественность и торжественность. Интерьер Преображенской церкви подтверждает это положение. В нем прекрасно сочетаются мощь ничем не украшенных рубленных стен и живопись иконостаса с ее неяркими, но насыщенными красками.

На землю Заонежья пришел прочный мир, постоянные шведские набеги больше не беспокоили крестьян. Победы русских косвенным образом сказались и на архитектуре Преображенской церкви, сменив суровый, почти крепостной облик шатровых деревянных построек на праздничный, торжественный взлет многоглавия Преображенской церкви.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Покровская церковь

Рядом с летней Преображенской церковью в 1764 году возводится по традиции северных русских погостов [23] , здание теплой зимней церкви, посвященной празднику Покрова Богородицы. Она была сооружена на месте старой утраченной постройки. Некоторое различие в функциональном назначении Покровской церкви повлияло и на тип сооружения, планировочное решение.

Тип церквей, которым построена Покровская церковь, получил название «восьмерик на четверике» [24] . Основное тело здания представляет собой четырехгранный сруб, к которому с востока примыкает алтарный прируб, а с запада – сруб трапезной и сеней. На четырехгранный сруб собственно церковного помещения поставлен увенчанный девятью главами восьмерик, или восьмигранный сруб. Поскольку церковь построена во второй половине XVIII века, когда официальные церковные правила начали свое наступление на народно–демократическую направленность культового зодчества, то это сказывалось и на ее архитектуре: все четыре сруба имеют равную ширину, тогда как обычно их размеры увеличивались от трапезной к алтарю, и поэтому церковь вытягивается с востока на запад в длинный монотонный объем. М. Красовский как раз и отмечал, что «наиболее… выигрывает церковь при взгляде на нее с западной стороны, когда сокращается длинная скучная трапезная, и выгодно вырисовываются девять стройных глав…» [25] Трапезная церкви мала, что также говорит о постепенном изживании ее мирского характера.

Церковь, однако, особенно интересна тем, что несмотря на влияние официальной церковной архитектуры, появившейся в чрезвычайно увеличенном алтаре, сокращение объема трапезной, ее архитектурный облик носит черты подлинного народного таланта, стойкости народных традиций. Это проявилось, прежде всего, в решении трудной задачи – как завершить собственно церковное помещение культового сооружения. Обычно, подобного рода постройки на Руси перекрывались огромными монументальными шатрами, которые венчали восьмигранник верхнего сруба. Однако в этом ансамбле шатер был неуместен: дело в том, что тогда с юго–востока и юго–запада шатер полностью перекрывал бы Преображенскую церковь, что было недопустимо, ибо Преображенская церковь – ядро всего ансамбля. Тогда мастера нашли очень своеобразный выход: восьмигранник верхнего сруба они перекрыли на восемь скатов, на сопряжении этих скатов поставили по небольшому восьмеричку и каждый завершили главкой. Причем, главки Покровской церкви приподняты на восьмерички для того, чтобы быть на одном уровне с главками основного восьмерика Преображенской церкви. Таким образом, легкое девятиглавие Покровской церкви, столь неожиданно завершившее мощную конструкцию, подготовленную под шатер, появилось не в угоду официальной линии, как считают отдельные исследователи (Л.М.Лисенко, А.В.Ополовников), а в силу принципа ансамблевости, столь характерного для народного деревянного зодчества. Это еще отмечал и М. Красовский: «… в отношении девятиглавия существует мнение, что оно символизирует собой девять ангельских чинов угодников. С точки зрения истории архитектуры естественнее предположить, что каноническое объяснение числа девяти глав сложилось уже после того, как они стали применяться из чисто эстетических соображений зодчих. Ведь над квадратом или восьмиугольником, форма которых находится в зависимости от канонических правил, симметрично можно разместить только пять или девять глав. Всякое же другое их число будет неприятно резать глаз…» [26]

Интересна композиция объемов Покровской церкви. Так, сруб четверика в месте соединения с восьмериком имеет повал, образованный тремя венцами. Это, по мнению финского исследователя Л.Петерсена, наиболее редкий конструктивный прием, восьмигранник верхнего сруба заканчивается повалом в 5 венцов. Таким образом, силуэт церкви как бы расширяется кверху. Тем самым две церкви – Преображенская, расширяющаяся к низу, и Покровская, расширяющаяся кверху, уравновешивают друг друга по массам.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Своеобразно по форме и ассиметричности крыльцо Покровской церкви, верхняя площадка которого покоится на трех массивных опорных столбах с лежащими на них балками. Своим входом крыльцо направлено в сторону основного здания ансамбля – Преображенской церкви, как бы подчеркивая ее значение.

В Покровской церкви, так же как и в других памятниках народного зодчества, выполняется основной закон единства пользы, прочности и красоты. Все декоративные, на первый взгляд, детали имеют в первую очередь конструктивное значение. Так, например, фронтонный пояс служит системой защиты верхних частей сооружения от косых заливных дождей. Повалы отводят воду на значительное расстояние от сруба. К тому же повалы зрительно выявляют работу конструкций сооружения. Они как бы расплющились и пружинят под тяжестью верхних частей здания. Это придает композиции сооружения особую динамичность. В интерьере церкви восстановлен в 1959 году тябловый иконостас.

Колокольня

Третье сооружение ансамбля – колокольня – претерпела два строительных периода. В 1862 году на месте старого обветшавшего сооружения XVIII века было возведено новое. В 1874 году колокольня была перестроена, в таком виде она и дошла до наших дней. Ныне существующее здание создавалось уже в то время, когда народное деревянное зодчество пришло в упадок. В 1862 году был издан правительственный указ «О правилах на будущее время для строения церквей», которым вменялось в обязанность «всем местам и лицам» постройки новых и починки старых культовых зданий производить только по проектам, составленным «согласно с правилами архитектуры», причем эти проекты должны были утверждаться в губернских органах духовной и гражданской администрации, т.е. в консисториях и строительных отделениях Министерства внутренних дел.

Правила требовали: «… чтобы строение в точной сообразности с утвержденным планом и фасадом производилось под надзором архитекторов или других знающих сие искусство людей…, чтобы по устроении церкви внутренние и наружные украшения и прочие части соответствовали постановлениям о сем в правилах соборных и предписанных из Святейшего Синода…» В правилах 1826 года рекомендовалось: «… дабы удобнее и в тех губерниях, где еще не довольно сведущих и опытных архитекторов вести строение церквей правильно, издать и разослать по епархиям для руководства собрание планов и фасадов церквей, составленных по наилучшим и преимущественно древним образцам церковной архитектуры, с должным приспособлением к потребностям и обычаям православной церкви…» [27] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Этот указ пагубно повлиял на развитие народного деревянного зодчества. Крестьянские артели перестали играть ведущую роль в строительстве сооружений. Те архитекторы, которые сменили артельщиков, подчас не понимали законов народного зодчества, да и в силу исторических условий и официальных вкусов деревянные церкви были объявлены «варварскими» по архитектуре и переделывались «на каменное дело». То есть им придавался вид каменных сооружений.

Колокольня ансамбля Спасско–Кижского погоста построена по проекту, утвержденному в строительном отделении Олонецкого губернского управления под руководством Сысоя Осиповича Петрухина, крестьянина Повенецкого уезда. Хотя в основе колокольни лежит традиционная схема – восьмерик на четверике, но решение ее значительно отличается от архитектурного решения древних колоколен. В первую очередь при строительстве этого сооружения нарушен был основной принцип народного деревянного зодчества, закон триединства пользы, прочности и красоты.

Колокольня стоит на каменном фундаменте с цементным заполнением. Четверик основания необычайно высок (равен по высоте прирубам Преображенской церкви), отчего восьмерик верхнего сруба непропорционально мал. Обычно в колокольнях северных русских погостов четверик был невысоким пьедесталом для мощного высокого восьмерика, завершенного шатровой звонницей. Такая композиция колокольни как бы олицетворяла идею сторожевых башен, которыми подяас служили эти сооружения. В колокольне Кижского ансамбля эти пропорциональные отношения нарушены, отчего изменяется и идея здания и его четкое вертикальное стремление.

Высокие четверик имеет четыре портала, напоминающие входы в каменные постройки. К тому же три из четырех порталов ложные – это просто накладки из досок на сруб здания. Два даже не имеют открытых дверей, что доказывает их бесполезность. К тому же столь большие входные двери в суровом северном климате абсолютно не оправданы.

Весь сруб колокольни зашит досками, для того, чтобы еще больше придать зданию сходство с каменной архитектурной постройкой.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

И несмотря на все эти недостатки, колокольня органически входит в ансамбль Спасско–Кижского погоста. Поскольку она стоит на месте старой, утраченной колокольни XVII века, она является как бы связующим звеном между церквями, ее пропорции выверены относительно пропорционального строя обоих памятников.

Кижский архитектурный ансамбль окружает бревенчатая ограда [28] , восстановленная в 1959 году по проекту А.В.Ополовникова. Ограда Спасско–Кижского погоста не сохранилась, она была известна только по гравюре художника П.Зотова, напечатанной в книге академика Н. Озерецковского «Путешествие по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя». [29] На основании этой гравюры и аналогов, в частности, ограды Водлозерского Ильинского погоста, Почезерского погоста Архангельской области был составлен проект реставрации ограды Спасско–Кижского погоста. [30] Это сооружение дополняет общую картину погоста, восстанавливая тот облик, который имел ансамбль к концу XVIII – началу XIX века.

Таким образом, ансамбль Спасско–Кижского погоста, состоящий из трех разновременных построек, может служить олицетворением необычайной архитектурной талантливости, творческой одаренности народных мастеров, сумевших создать столь гармоничный комплекс.

Но анализ этих трех памятников будет неполным, если мы не представим, в каком виде дошли до наших дней эти сооружения, какие работы проделали наши реставраторы для восстановления истинного облика построек.

Указ 1862 года положил конец развитию народного деревянного зодчества. С этого времени большинство деревянных церквей «поновлялось» согласно «правилам» 1826 года, т.е. облик их искажался переделками, чаще всего зданиям придавался вид каменных сооружений.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В 1870 году здание Преображенской церкви снаружи и внутри было обшито тесом и покрашено масляной краской. Лемеховое покрытие главок и бочек уничтожено и заменено кровельным железом. В 1865 году облик Покровской церкви был искажен такой же обшивкой, внутри церкви были оштукатурены стены, выкрашены масляной краской светло–зеленого цвета. На потолках появились лепные тянутые по шаблону карнизы и круглые розетки, а на стенах «мраморные» цоколи.

Стена с порталом, разделявшая трапезную и собственно церковное помещение, была уничтожена, а на этом месте сделан широкий трапециевидный портал, который объединил два разных помещения в одно целое. В трапезной русские печи заменили две круглые «голландки». Окна растесаны и выровнены в одну линию. На месте старого «тяблового» иконостаса появился новый в стиле «варваризованного» ампира. Таким образом, интерьер Покровской церкви пострадал от «благолепного поновления» в большей степени, чем интерьер Преображенской.

Работы по восстановлению истинного облика внутренних помещений церкви начались с удаления штукатурки со стен и потолков.

Работы по восстановлению и сбору иконостаса проводились в течении трех лет с 1956 по 1959 годы художниками–реставраторами В.Г.Брюсовой и Г.Жаренковым. Тябла расписаны в 1959 году художником–реставратором Коненковым. Четырехярусный иконостас, существующий ныне, является сборным. Иконы трех верхних ярусов взяты из иконостаса одной из заонежских церквей, предположительно Типиницкой и Тамбицкой, а иконы четвертого, нижнего яруса принадлежали Покровской церкви.

Все виды ремонтных и реставрационных работ производились под непосредственным руководством А.В.Ополовникова плотниками–реставраторами Мышевым М., Елуповым Б.Ф., Клиновым К.П., Елизаровым К. и т.д. В основном работала бригада от шести до тринадцати человек.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Часовни

Анализируя особенности архитектуры Кижского ансамбля, не следует забывать и о его окружении, о близ лежащих деревнях, в каждой из которых имелась небольшая часовенка у самого берега. Часовня отличается от церкви отсутствием алтарной части, т.е. части, где свершались все церковные таинства. В связи с этим в часовнях не могли проводиться службы и совершаться церковные таинства, а, следовательно, отсутствовал священник.

Все часовни в деревнях, окружающих остров Кижи [31] , клетского типа, причем разновременной постройки. Основное тело этих сооружений возводилось, как правило, в XVIII веке, тогда часовни были очень просты по своей форме, и все их отличие от амбара состояло в наличии главки с крестом над центральным объемом.

«… До середины XVIII века постепенно усложнялось объемное решение клетских часовен Карелии и обогащался их силуэт за счет устройтсва высоких подклетов и развитых крылец, увеличения крутизны скатов крыш, логическим завершением процесса усложнения и обогащения объемно–пространственного решения клетских сооружений явилась пристройка к ним шатровых колоколен, получившая распространение в Карелии во второй половине XVIII и XIX вв.» [32]

Большинство этих небольших культовых построек расположено в еловых рощах. Еловые рощи были древним местом языческого поклонения карел. Стремясь привлечь коренное население на сторону новой религии – православия, новгородцы стали ставить свои культовые постройки в этих священных для карел местах. Хотя эти часовни стоят обычно в окружении вековых елей, но со стороны озера они обязательно открыты, ибо они играли и чисто утилитарную роль – являлись своего рода маяками: «… Большинство часовен, расположенных на берегу Онежского озера и имеющих небольшие колоколенки, представляют собой сеть своеобразных маяков, могущих давать световые и звуковые сигналы. Бурное Онежское озеро обладает очень сложными, изрезанными берегами, множеством островов, каменистых отмелей. Особенно трудна для судоходства в непогоду его северная часть (в районе о.Кижи и Б.Клименецкого). Поэтому именно здесь – в прибрежных деревнях было сосредоточено большое количество подобных часовен–маяков.»Одновременно все эти часовни подготавливают зрителя к восприятию ансамбля Спасско–Кижского погоста.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Поскольку все эти небольшие сооружения стоят под прикрытием елей, то архитектура их предельно проста – ибо у них есть природная, естественная поддержка. Объемно–композиционное решение подобных построек несколько усложняется, если они находятся на открытом месте, и силуэт их просматривается с дальних точек.

Часовня Михаила Архангела из д.Леликозеро (вторая половина XVIII в. – сер. XIX в.)

Часовня состоит из трех срубов: собственно часовня, трапезная и сени, над которыми высится шатровая колокольня. Самая древняя часть постройки – часовня и трапезная. К ним в XIX веке пристроили сени с колокольней. Часовня поставлена на значительный подклет. Крыша трапезной крыта по курицам и потокам.

Поскольку часовня находилась вне деревни, в открытом поле, на возвышении, то она прекрасно обозревалась со всех сторон, что и решило особенности ее архитектурного облика. Пропорции сооружения несколько вытянуты вверх, от чего часовня приобретает особую стройность и легкость. Для придания большей выразительности силуэту здания некоторые детали его композиции сдвоены: две крыши над собственно помещением часовни, два гонтовых воротника (один под шатром, другой под звонницей), двойные подзоры и сдвоенные окна на западном фасаде. Часовня из д.Леликозеро имеет аналогии в часовне Дмитрия Солунского из д.Селецкое.

Впервые часовня Михаила Архангела из д.Леликозеро была обследована в 1945 году архитекторами А.Н.Буйновым и Г.Рыбненко. Проект реставрации выполнен в 1961 году А.В.Ополовниковым. В 1961 году часовня перевезена в музей–заповедник «Кижи».[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Поклонные кресты

Своеобразными культовыми памятниками, представленными в музее, являются поклонные кресты. Они ставились обычно на деревенских улицах, на перекрестках дорог и были своеобразными примитивными часовнями. Особая красота их создавалась удачно найденными пропорциями навеса, под которыми стояли эти памятники, и самого креста, скромной резьбой, украшающей столбы и подзоры кровли. Чаще всего подобные поклонные кресты достигали значительных размеров – более двух метров. Многие исследователи и путешественники отмечают, что подобные сооружения являлись также и своеобразными верстовыми столбами.

Таким образом, проведенный обзор памятников культового назначения в музее–заповеднике»Кижи»позволяет сделать следующие выводы:

1. На примере этих сооружений можно видеть большое разнообразие объемно–планировочного решения подобных построек в Заонежье, разнообразие их типов (клетские, «о двадцати стенах», восьмерик на четверике).
2. Эти сооружения обладают лучшими особенностями русского народного деревянного зодчества и, в частности, одним из основных – особой гармонией форм архитектуры с формами окружающей природы.

Приложение 1

Сведения по истории изучения и реставрации Кижского архитектурного ансамбля

Первоначальное обследование Преображенской церкви произведено в конце XIX века архитектором Л.Далем.

Охранным свидетельством от 2 августа 1929 года за №1847 Народный Комиссариат просвещения взял за учет и под свою охрану памятники архитектуры Кижского острова. В Преображенской церкви было намечено открыть исторический музей.

В 1926 году были произведены экспедицией И.Э.Грабаря частичные обмерные работы и исследования сохранности срубов церквей под обшивкой. Вместе с И.Э.Грабарем работал архитектор Б.В.Барановский.

В 1940 году обмеры производил Л.М.Лисенко. В 1946 году обследования церквей продолжили Л.М.Лисенко, А.Н.Буйнов, И.К.Рыбченко.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

С 1 января 1946 года территория Кижского погоста была объявлена заповедником.

В 1947 году архитекторы Б.В.Гнедовский и Л.М.Лисенко провели обмеры церквей.

С 1949 года под руководством А.В.Ополовникова начались ремонтно–реставрационные работы. Одновременно с реставрационными работами началось формирование будущего музея.

1 этап (1949–1956 гг.) реставрационных работ – все внимание на укрепление сооружений в существующем, сильно искаженном виде.

2 этап (1956–1959 гг.) – восстановление истинного облика сооружений. С 1949 по 1959 г. проводилась реставрация Преображенской церкви: удаление тесовой обшивки, восстановление лемехового покрытия, удаление подгнивших венцов (18% сруба было заменено).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В 1969 году Покровская церковь прошла химическую пропитку, которая защитила здание от различных заболеваний и гниения, а также обеспечила пожароустойчивость церкви. Работы по пропитке проводила Сенежская лаборатория консервирования древесины при ЦНИИМОД СССР под руководством С.М.Горшина.

Приложение 2

Плотницкая артель

«… Артельное начало, в частности, артели «дружины» плотников были известны уже в Киевский и древненовгородский периоды. Сохранились документальные данные о таких дружинах от XI и XIX в.…» [33]

Так, например, Покровскую церковь Вытегорского погоста села Анхимово возводила артель в 75 человек, из которых 12 были женщины. Старостами артели были П.Невзоров и Бунян.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Заказчик, будь то отдельное лицо или целый «мир», заключал с артелью плотников договор и оформлял «наемную» или «подрядную» запись со старостами плотницких артелей.

«… о высоком уровне организации работ, являющейся всегда результатом длительного развития, свидетельствует распространение в древней Руси строительства «обыденных» церквей, строившихся по обету за один день». [34]

Приложение 3

Основные строительные породы дерева

1. Заготовка леса проходила зимой (в конце января – начале февраля), т.к. в это время движение сока по стволу дерева прекращается.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«… Срубленные деревья перевозили в деревню и складывали до весны на просушку. Весной с бревен снимали кору – «окаривали» и начинали рубить сооружение. Но его не сразу возводили на выбранном месте. Сначала где–то в стороне от выбранного места начинали рубить временный сруб, тщательно подгоняя бревна для будущей постройки. Срубали несколько венцов, снимали и укладывали на землю рядом с первым и на нем продолжали «заводить» следующий сруб, опять на несколько венцов. Таких подготовительных срубов могло быть несколько. Заготовленные срубы тщательно размечали зарубками на каждом бревне и оставляли до осени и уже на выбранном месте начинали собирать дом…» [35]

2. На основной сруб здания шла «кондовая» сосна в связи со своей мелкослойной структурой, смолистостью и ровностью ствола. Смола является единственной защитой дерева от гниения. На кровлю, охлупни, стамики шла как сосна, так и ель. Те же материалы шли на полы и потолки. На полы предпочитали брать ель, т.к. в настиле она изнашивалась ровнее, чем сосна.

3. На дверные и оконные косяки всегда использовали сосну, т.к. ель в этих элементах легко дает трещины и не обладает достаточной прочностью

4. Обычно брали бревна диаметром 25–50 см. Длина чаще всего не превышала 5–10 метров, в исключительных случаях достигала 15–16 м (трапезная Преображенской церкви – бревно над входом 18 м).

5. Осина шла на изготовление кровельного лемеха, поскольку древесина эта пластична, в связи с этим легко поддается обработке топором, не коробится от влаги и солнца, при попадании влаги слегка разбухает и закрывает последние щели в кровле, имеет особенность менять окраску в зависимости от освещения.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Приложение 4

Орудия и инструменты строительства

1. Топор – для всех основных работ, ибо он, в отличии от пилы, не разрушает структуру дерева. «… археологические исследования показали, что топор был известен на Руси с IX века…» [36]
2. Для перетаскивания бревен применялся специальный крюк.
3. Скобель применялся для снятия коры с деревьев, им же отделывались углы сруба, а также выполнялась боковая обтеска их и проемов стен у дверных и оконных косяков.
4. Поверхности стен обрабатывались специальными рубанками с двумя ручками.
5. Черта использовалась для разметки и припазовки бревен.
6. Долото – им долбили гнезда для нагелей и шипов.
7. Сверло – для декоративного оформления.
8. О применении коловорота (оборотенки) первые сведения относятся к XVII веку, применялся в больших монастырских хозяйствах. Использовался при декоративном оформлении.
9. Ворот – приспособление для подъема бревен.
10. «… пила, бывшая в XVI–XVII вв. в употреблении лишь в наиболее крупных царских и монастырских хозяйствах, огромным большинством плотницких артелей не применялась до конца XVIII века и, местами, даже до середины XIX века» [37] .

Приложение 5

Сруб, венцы, врубки

«… основной формой конструкции в русском деревянном зодчестве является сруб из образующих стен венцов, связанных в углах врубками. Сопряжение бревен в углах зданий производилось чаще всего с врубкой с остатком («в обло»), реже – без остатка («в лапу», «в шип»). Срубы, в большинстве случаев, в плане были квадратными или прямоугольными. Размеры их определялись длиною бревен, т.к. сращивание по длине бревен русские плотники почти не применяли…» [38]

«… уже в конце первого тысячелетия н.э. на Руси существовала срубная жилая постройка из бревен, уложенных одно на другое и образующих венцы…» [39]

Основная врубка, как отмечалось, «в обло». Рубка угла «в лапу» (без остатка) встречается лишь в алтарных прирубах и трапезных, а также в колокольнях часовен. Древнерусским строителям были известны около 50 способов врубки бревен при связывании венцов.

Если строительная площадка неровная, то стены могут начинаться с разной высоты и, следовательно, единый венец отсутствует.

Приложение 6

Основные конструкции

Фундаменты. Отсутствие фундаментов говорит о древности постройки. Каменные фундаменты, сложенные на растворе, получают распространение с середины XIX века.

Кровли. Ведущим видом кровли является крыша «по курицам и потокам». Это пример безгвоздевой конструкции.

Основой подобной кровли являются треугольники бревен фронтонных частей зданий, т.е. «самцы». В них врубаются перпендикулярные бревна «слеги», соединяющие оба фронтона и создающие основу покрытия. Перпендикулярно к слегам врубаются бревна «курицы» или «кокоры». Вынутые в курицах неглубокие гнезда держали их на слегах. Курицы делались из цельного ствола ели с корневищем, которое обрабатывается в виде крюка, напоминающего птичью голову. На этот крюк, который находился у нижнего края кровли, укладывали бревно – «поток», выдолбленное на 2/3 для стока воды и укрепления в этом пазу тесин кровли. Верхними концами тесины соединяются у конька крыши, так называемой «князевой», самой верхней слеги. Для придания прочности конструкции тесины сверху прижаты к князевой слеге бревном – «охлупнем» или «шеломом». Жесткость конструкции придают «стамики» – деревянные нагели, которые проходят сквозь шелом и князевую слегу. Ниже князевой слеги они заклиниваются деревянными клиньями, а выше охлупня обрабатываются в виде шишки из двух или трех полушаров или усеченных конусов.

Конструкции венчающих частей

Бочки. Создаются по принципу самцовой кровли, только криволинейных очертаний. Основой для бочечного покрытия является продолжение основных стен здания (в Преображенской церкви это торцовые стены прирубов). Верхняя часть их играет роль своеобразных самцов и имеет криволинейные очертания. В эти самые самцы врубаются тесины, а затем сверху крепится лемех. По иконографическим данным подобное покрытие известно с XIII века [40] .

Главки. Основой главок является осевое бревно, которое врубается в коньковую слегу и охлупень бочки. На этот стержень укрепляется круг, служащий основанием шейки главки. Луковичная форма создается так называемыми «кружалами», на которые набиваются тесины, а сверху крепится лемех.

Эволюция типов церквей (по планам)

Клеть. Первое упоминание в летописях о церквях типа «клеть» относится к XII веку (Летописное издание о Борисе и Глебе). «…Четырехугольная в плане постройка – «клеть» – известная на севере (по археологическим данным) с первого тысячелетия н.э. Слово «клеть» появилось в древнерусских письменных источниках в Х веке в применении к жилым и хозяйственным постройкам. Затем это слово употреблялось только в значении «неотапливаемые хозяйственные помещения» [41] .

Восьмерик. Стремление получить здание возможно большее по площади при той же длине бревен породило новую форму – восьмерик. При этой конструкции площадь увеличивается в четыре раза (при одинаковой длине бревна).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Стремление еще больше расширить площадь дало церковь «о двадцати стенах».

Приложение 7

Пропорциональный строй

«… Необходимость геометрических построений при возведении зданий вела к применению разнообразных форм и пропорций в плане (при укладке первых венцов) и при определении высот фасада и разреза. Соразмерность отдельных частей сооружения основывалась на применении особой строительной и пропорциональной единицы измерения – своего рода модуля, который определялся в зависимости от величины строения, длины какой–нибудь его части, длины бревна или меры длины и т.д. для генерального плана и для всех церквей, за исключением колокольни, за модуль принята одна сажень…

Пропорциональный анализ памятников архитектурного Кижского погоста позволяет сделать выводы, что русские зодчие XVIII века вполне сознательно использовали при построении архитектурных форм как геометрические, так и кратные отношения…» [42] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Особенно излюбленные были отношения стороны квадрата к его диагонали.

Строительный чертеж

«…Древнерусский проектный чертеж в первую очередь фиксировал расположение здания на местности, что являлось исходным моментом для начала строительства…» [43]

«…Проектный средневековой чертеж часто служил только ключом к вычерчиванию абриса здания на строительной площадке, а не масштабным изображением самой постройки. В условиях феодальной техники и методов производства работ масштабный чертеж был, по сути, не нужен. Архитектурное творчество составляло тогда единое неразрывное целое со строительной практикой, и развитие художественного замысла происходило во время возведения здания, в какой–то мере напоминая процесс создания скульптурного произведения. Мастеру нужны были только основные размеры сооружения, а не масштабный чертеж, т.к. детальные отношения он устанавливал в процессе производства, пользуясь традиционными способами пропорционирования… В практической работе зодчему необходимо было знать определенные приметы геометрического построения архитектуры, формы, методы творческого пропорционирования, какими следовало пользоваться для разбивки и выполнения в натуре заданного ему типа здания. В силу этого древние проектные чертежи часто носили характер условных схем, что вообще характерно для строительной практики средневековья.

…Прежде чем приступить к «размерению основания» ответственного сооружения непосредственно на строительном участке, зодчий должен был детально представить и продумать не только архитектурно–пространственные решения здания, но способ его геометрического построения в натуре, т.е. определенную последовательность и приемы его разбивки. Это легче всего было выполнить путем черновых эскизов–схем, «знамения» будущей постройки. Такие рабочие «чертежи», выполнявшиес мастером для себя и затем становившиеся ненужными, специально, конечно, не сохранялись. Они выполнялись, очевидно, на бересте углем, а может быть даже и просто на земле…» [44] [текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Приложение 8

Земское самоуправление XVI–XVII вв.

Местное земское самоуправление в Московском государстве было утверждено в XVI веке грамотами Ивана Грозного.

До земской реформы 1555 г. управление отдельными областями государства велось с помощью системы кормлений, т.е. с помощью правительственных наместников, на которых возлагались судебно–административные и фискальные обязанности – суд, раскладка и сбор податей.

Часть собрания налогов шла в пользу самого наместника, за счет этого он «кормился» (от этого понятия и произошел термин «кормление»).[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Кормленщики не только собирали в свою пользу, но и были серьезной экономической силой, противостоящей зарождающемуся централизованному государству. Система кормлений была пережитком времен удельных княжеств.

Реформа Ивана Грозного уничтожила систему кормлений, а функции наместников перешли в ведение местных выборных органов, в ведение земских старост, судей, дьячков. Тем самым земская реформа служила экономическому и политическому укреплению государства, ибо наместники были серьезной силой, противостоящей идее централизации Руси.

После реформы 1555 года представители правительства устанавливали общую сумму оброка с волости, исходя из общего количества засеваемой земли или доходности угодий. Распределение оброка между отдельными хозяйствами предоставлялось самим тяглецам. Распределение тягла и помощь в сборе его были возложены на выборных представителей крестьянского мира. Однако реформа Грозного не создавала, не вызывала к жизни земских миров и их органов, они существовали и до нее. Но до нее они знали лишь свои земские нужды, она поручала им государственное дело, лежавшее ранее на правительственных агентах. Выборные земские власти приобрели при этом двойственный характер, оставаясь земскими по своему происхождению путем выборов, они становились государственными по источнику своих полномочий, даваемых им государственной властью.

Тем самым мирские земские организации превращались в государственные учреждения, с помощью которых все так же эксплуатировалось местное население, и скоро они превратились из привилегии в повинность.

Земское самоуправление получило широкое развитие именно на севере России в связи с тем, что «… самоуправляющиеся крестьянские миры в центральной области Московского государства черных земель и свободного крестьянства, с развитием поместной системы и крепостного права. Закрепощаясь, крестьянство выходи из земства» [45] . Функции крестьянского мира переходят к помещику (сбор и раскладка податей, суд). Север не знал поместной системы землевладения, все земли принадлежали государству, которое и было своеобразным помещиком. Крестьяне значились черносошными (т. е. государственными), получившими наделы в аренду от государства. Однако фактически они были хозяевами занимаемой земли – могли и отдавать наделы, передавать по наследству и т. п., в пользу государства платились только налоги, в частности, основной денежный оброк.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Эти особенности экономического уклада Севера послужили почвой для развития системы земского самоуправления, основой которого являлся крестьянский мир.

Крестьянский мир

«Деревня на Севере была первичным союзом в той сложной сети союзов, в которую сплеталась общественная жизнь Поморья. Значительное количество деревенских слоев совпадало с семейными. Другие представляли собой складнические группы, совпадавшие угодьями…» [46] Деревенские союзы были союзами частными по своему характеру, преследующими чаще всего чисто хозяйственные цели. Эти деревенские союзы объединялись в организации более общественные по своему характеру – крестьянские миры.

«Для осуществления своих целей и потребностей (общественная безопасность, правосудие) обладает системой органов самоуправления, одни из которых служат выразителями воли «мира», а другие исполнителями этой воли…» [47]

Мир обладал следующими функциями: по народным воззрениям мир являлся хранителем права, того неписанного обычного права, которым преимущественно жило общество древней Руси, даже и правительство, когда ему при разборе восходивших до него тяжб приходилось сталкиваться с незнакомыми ему явлениями обычного права, и когда оно не хотело решать возникавшие вопросы приказным усмотрением, обращалось за разъяснениями к мирам, как к сведущим в местном обычном праве.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Как знаток права мир являлся необходимым свидетелем всякого рода частных сделок и публичных актов. С течением времени слишком громоздкое присутствие мира заменяется в этих случаях присутствием нескольких его членов, «добрых людей».

«… мир заботится об удовлетворении духовных потребностей своих членов. Совпадая с религиозной общиной, он сооружает и поддерживает церковь, приглашает священнослужителей, содержит при церкви благотворительные учреждения… Мир является не только хранителем права, но и блюстителем нравственности, он следит за поведением каждого своего члена…» [48]

Для ведения всех дел мир выбирал старосту, который имел следующие обязанности:

1. раскладка податей по хозяйствам.
2. сбор и отправка податей [49] . Староста, представляя интересы мира в более крупных земских объединениях, ибо «…мелкие первичные миры, группы деревень связываются в свою очередь в группы миров и образуют сложные федеративные миры…» [50] Так, несколько волостей или приходов составляют уездные или, как говорят в XVII в., “«всеуездные» миры, которые объединяются в мир «земли» крупной областной территории…» [51] В некоторых погостах вместе со старостами упоминаются также судейки или земские судейки, специальные органы для отправления правосудия (в том числе и в Кижском). Органом северного мира служил мирской сход.

Мирской сход

Для решения всех мирских вопросов на сход посылались представители от каждой деревни. Причем, чаще всего это были люди уважаемые, обыкновенно, как отмечает М.Богословский, главы семейств. «… в качестве «мира» выступает каждый церковный приход на севере, на своем сходе он избирает церковного старосту, приглашает причт к церкви и вообще распоряжается церковными делами с их хозяйственной стороны… Одновременно сходы приходов, которые являются и административными единицами (Спасско–Кижский погост, например. – С.В.), собираются для решения всех вопросов, которые вообще входили в ведомство земских миров и для избрания земских должностных лиц…» [52]

Мирской сход избирал представителей в вышестоящие земские инстанции – волостной сход, уездный съезд. Уездный съезд состоит из представителей мирских организаций, распределяющих между собой падающее на уезд тягло. Однако, как отмечает М.Богословский [53] , Зоанежские погосты не имели земских властей высшей инстанции, которые бы стояли над погостскими старостами и судьями, т. е. ни становых властей, ни уездных.

«… местом волостного съезда на севере бывала очень часто церковная трапезная той церкви, которая служила центральным пунктом волости. Там совершались обыкновенно разного рода публичные акты, как например, судебные заседания, обнародование царских указов и распоряжений местной правительственной власти, там же происходил иногда прием податей и заключались разного рода частные сделки, которые и писались церковным дьячком (это был своеобразный секретарь). Так что в северной церкви каждый день и помимо сходов было полно народа, являвшегося по общественным и частным делам…» [54]

Главные обязанности земских властей, как уже отмечалось, сводились к двум: отправлению правосудия и сбору податей.

1. Судебные функции земских организаций.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

«… одним из видов деятельности прежних, существовавших до грамот, земских органов, была защита мирских интересов от покушения на них частных лиц, а также правительственных агентов. Грамоты Грозного передают и самый суд в руки земских выборных, устанавливая для этого новые выборные должности сверх имевшихся на лицо прежних…» [55] Основанием для отправления судебных функций служили: Государев указ, Судебник, Уставная Грамота, после 1649 г. – Соборное Уложение.

2. Финансовые функции (сбор налогов).

Предоставляя сбор податей в ведение земских организаций, государство сохранило за собой только высшее общее руководство и контроль. «… Вторая главнейшая обязанность выборных земских властей – финансовое управление, касалось главным образом прямых налогов. Оно слагалось из нескольких моментов, а именно: раскладки податей, их сбора, отправки в казну, получение там отписи и передачи этой отписи миру…» [56]

Таким образом, отправление суда и сбор разного рода дани, сопряженные с ответственностью перед государством, изменили несколько значение мира. Из самодовлеющего верховного целого их организации столько же нравственного, сколько материального характера, он, не теряя в народных взглядах и этих черт, становится государственной местной организацией, обложенной казенным тяглом и обязанной перед государством ответственностью, т.е. стал частью государственного аппарата.

Земское самоуправление знаменует собой окончательное превращение Московского удельного княжества в Московское государство.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Библиография

1. Богословский М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в., т.I, М., 1909
2. Виппер В.Н. Статьи об искусстве. М., 1970
3. Грабарь И.Э. История русского искусства. Т. I, 1910
4. Даль Л. Старинные деревянные церкви в Олонецкой губернии. – Зодчий,18,7. №11-12
5. Забелло С.Н., Иванов В.Н., Максимов П.Н. Русское деревянное зодчество. М., 1942
6. Красовский М. Курс истории архитектуры.
7. Кижи – остров сокровищ. Петрозаводск, 1965
8. Остров Кижи. Петрозаводск, 1968
9. Ополовников А.В. Кижи. М., 1976
10. Ополовников А.В. Памятники деревянного зодчества Карело-Финской ССР. М., 1955
11. Ополовников А.В. Реставрация памятников народного зодчества. М., 1974
12. Ополовников А.В. Лазаревская церковь Муромского монастыря. Архитектурное наследство. 1969, №18
13. Орфинский В.П. В мире сказочной реальности. Петрозаводск, 1978

• [1] А. В. Ополовников. Реставрация памятников народного зодчества. – М., 1974, с.27
• [2] Первое крещение карел предпринял новгородский князь Ярослав Всеволодович в 1227 году.
• [3] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942, с.40
• [4] Большинство исследователей придерживаются мнения, что клетские церкви – самый древний тип христианского культового сооружения. Славянские языческие храмы были деревянными, т.е. строительное искусство на Руси ко времени принятия ею христианства, было уже на высоком уровне. Однако новая религия требовала и новых культовых построек, приспособленных для христианского богослужения. «…вряд ли строители русских деревянных церквей могли заимствовать многое у зодчества тех стран, с которыми Русь имела торговые и культурные связи и откуда проникло к ней христианство. Византия и страны Кавказа не имели деревянного зодчества… Единственное, что могло быть принесено из этих стран вместе с новой религией – это общая схема планировки церквей, состоящая из трех помещений» (Забелло С., Иванов В., Максимов П. Указ. Ранее соч.., с.39). Простейшим вариантом культовой постройки была композиция из трех почти квадратных срубов–клетей, давно известных по гражданским постройкам. (Некоторые клетские культовые постройки в Вологодской области даже называют «амбаронками»).
• [5] В таком случае кровельные доски крепятся к слегам гвоздями.
• [6] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское народное зодчество. М., 1942, с.40
• [7] «… в ходе своего развития клетские часовни и церкви повторяли многие этапы эволюции жилых и хозяйственных построек. В частности, слеговое основание их крыши развивалось подобно тому, как это было с крышами амбаров: примерно до середины XVII в. – начала XVIII в. Слеги чаще всего врубались в каждый шов между самцами, затем, примерно до середины XVIII века, – через самец, а начиная со второй половины XVIII века получили распространение крыши с основанием из редко врубленных слег…» (Орфинский В.П. Деревянное зодчество Карелии, Л., 1972, с.61)
• [8] Ополовников А.В. Лазаревская церковь Муромского монастыря. – Архитектурное наследие. №18. – М., 1967, с.111
• [9] Писцовые книги Юрия Сабурова 1496 года.
• [10] Переписная книга по Олонцу А.Брянчанинова и подъячего П.Курбатова. I 65, ЦГАДА, Ф.137, Цит. По статье В.Гущиной, В.Гущина «Когда построены Кижи» – Север, 1976, №10, с.106
• [11] «… Обонежский край входил в состав коренной территории Новгорода, представлял из себя часть новгородского уезда, в последствии известную под именем Заонежской половины Обонежской пятины… До XVII века Заонежские погосты входили всецело в состав Новгородского уезда, образуя Заонежскую половину Обонежской пятины, не имели особой воеводской администрации, и жители погостов подсудны были непосредственно новгородским воеводам. В Новгород они обязаны были возить и подати. С 1624 года в погосты стали назначаться воеводы, и с этого времени здесь действуют местная воеводческая власть, впрочем с перерывами, во время которых с большей самостоятельностью выступают органы земского самоуправления». (М.Богословский. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. Т.I. М., 1909, с.II)
• [12] «… Погосты, как правительственное подразделение уезда, были упразднены в 1775 году…» – С.Веселовский. Село и деревня в северо–восточной Руси XIX – XVI вв. – В кн.: Известия государственной академии истории материальной культуры. – М. – Л., вып.139, с.13
• [13] Этимология слова «погост» происходит от глагола «гостить». Погостами первоначально назывались деревни, в которые новгородские наместники в пору освоения края приезжали собирать подати. Они останавливались там ненадолго – гостами. Впоследствии именно это село стало центральным пунктом округи, в нем сосредотачивалось все управление.
• [14] М.Богословский. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в. М., 1909, т.I, с.29
• [15] М.Красовский. Курс истории русской архитектуры. Ч.I. Деревянное зодчество. – Петроград. 1916, с.280
• [16] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Указ. Ранее соч., с.8
• [17] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Указ. Ранее соч., с.40
• [18] Поскольку Русь применяла Византийскую модель христианства, то, естественно, из Византии пришла и модель христианского православного храма, состоящего из трех основных помещений: притвора – места для оглашенных и отстраненных временно от службы, кафоликона – собственно церковного помещения и алтаря. Однако на Руси за притвором укрепилось название «трапезной», поскольку ее назначение связывалось с проведением своеобразных пиров–братчин (см. текст).
• [19] «… Передняя часть – притвор или трапезная, где в старину происходили собеседования прихожан на различные, большей частью религиозные, но также и общественные темы, иногда здесь же устраивались «братчины», т.е. пиры в складчину во время храмового праздника». /В. Копяткевич. Олонецкая художественная старина. – В кн.: Известия общества изучения Олонецкой губернии. Петрозаводск, 1914, №4, с.39/
• [20] А.В.Ополовников. Памятники деревянного зодчества Карело–Финской АССР. М., 1955, с.55
• [21] См. приложение №9
• [22] См. приложение №9
• [23] См. сноску на стр._
• [24] «… Из дошедших до нас церквей подобного типа наиболее древние относятся к первой половине XVII века и возможно, что применение шатра и восьмерика в качестве декоративного увенчания квадратного сруба явилось одним из первых проявлений свойственного всему русскому зодчеству XVII в. – стремление к преукрашенности зданий, особенно церковных…» Забелло, Иванов, Максимов. Указ. Ранее соч., с.42
• [25] Красовский М. Курс истории русской архитектуры, ч.т. Деревянное зодчество. Петроград, 1916, с.286
• [26] М. Красовский. Указ. ранее соч., с.287
• [27] А.В.Ополовников. Реставрация памятников народного деревянного зодчества. М., 1974, с.62–63
• [28] Ограды на русских погостах имели два значения. Первоначально это были своеобразные военно–оборонительные сооружения, но впоследствии, когда оборонная функция отпала, они являлись определением границы между церковной и мирской землей. Земля внутри ограды принадлежала церкви и назвалась погостом.
• [29] Озерецковский Н. Путешествие по озерам Ладожскому, Онежскому и вокруг Ильменя. СПб., 1812
• [30] Так, например, западный вход ограды Кижского ансамбля является копией входа в Ильинский Водлозерский погост.
• [31] Это часовни Параскевы Пятницы и Варлаама Хутынского в д.Подъельники, часовня Петра и Павла в д.Волкостров, часовня Кирика и Иулитты в д.Воробьи, часовня Знамения Богородицы в д.Корба, часовня Спаса Нерукотворного из д.Вигово, часовня Успения Богоматери в д.Васильево, часовня Трех Святителей из д.Кавгора.
• [32] В.П.Орфинский. Деревянное зодчество Карелии. Л., 1972, с.62
• [33] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1922, с.8
• [34] Там же, с.9
• [35] Андреева Л.В., Коляда М.И., Кондратьева Е.В. По Ленинградской области. Л., 1978, с.21
• [36] Андреева Л.В., Коляда М.И., Кондратьева Е.В. По Ленинградской области. с.17
• [37] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942, с.13
• [38] Забелло С., Иванов В., Максимов П. Русское деревянное зодчество. М., 1942, с.13
• [39] Коляда М.И., Кондратьева Е., Андреева Л.В. По Ленинградской области. Л., 1978, с.18
• [40] «… Наиболее выразительным вариантом покрытия дома будет «бочка», засвидетельствованная в иконографии XIII века (изображение здания на т.н. Лихачевских вратах. Русский музей). Бочка покрыта лемехом, найденным в слоях этого периода». И.И.Засурцев, В.Ш.Чистяков, В.Г.Борисевич, В.П.Тюрин. Архитектурная реконструкция Новгородской усадьбы середины XIII века – Новгородский сб., Новгород, 1961, с.213
• [41] Андоеева Л.В., Коляда М.И., Кондратьева В.В. По Ленинградской области. Л., 1978, с.18
• [42] Лисенко Л.М. Гармонические построения в архитектуре церквей Кижского погоста. – Архитектурное наследство. М., 1969, №18, с.125
• [43] Тиц А.А. Два древнерусских проектных чертежа XVII века. – Ежегодник института истории искусств. 1960. М.
• [44] Тиц А.А. Указ. ранее произведение, с.67
• [45] Богословский М. Земское самоуправление на Русском Севере в XVII в., т.1, М., 1909, с.321
• [46] Богословский М., соч., с.192
• [47] Там же.
• [48] Богословский М. Указ. ранее соч., с.193–195
• [49] Старосты были обычно люди зажиточные, ибо в случае неуплаты полностью налога недостача покрывалась из их имущества.
• [50] Богословский М. Указ. ранее соч., с.199
• [51] Там же
• [52] Богословский М. Указ. ранее соч., с.202
• [53] Там же, с.250
• [54] Богословский М. Указ. ранее соч., с.203
• [55] Там же, с.247
• [56] Там же, с.310