Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

Часовня была возведена во имя Архангела Михаила, которому Церковь воздает особое почитание как предводителю ангельских сил – бесплотных существ духовного мира, вестников и исполнителей воли Божией, как верному служителю Божию, воинствующему против падших ангелов–демонов, или бесов. Празднование в честь Архангела Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных установлено Церковью в начале IV в. и приходится на 21 ноября по новому стилю, этот день считался в деревне Леликозеро храмовым праздником.

Назначение и особенности использования часовен.

В главе, посвященной храмам Кижского погоста, говорилось о том, что важнейшим компонентом исторически сложившейся застройки поселений являлись их общественно–религиозные центры. Помимо крупных комплексов–погостов и приходских церквей, которых было относительно немного, в деревнях строились и небольшие безалтарные храмы – часовни. В Кижском приходе на конец XIX в. значилось 3 церкви и 11 (по некоторым источникам – 13) часовен. Их роль в жизни северной деревни всегда была особой. Исторически сложилось так, что небольшие поселения на севере порой разделялись значительными расстояниями, далеко не всегда люди имели возможность посещать приходскую церковь, которая находилась, как правило, в центре погоста. В церкви проходили и повседневные службы, и торжественные богослужения – Литургии, могли совершаться все церковные таинства, всего их семь: брак, крещение, покаяние, причащение, миропомазание, священство и соборование. Для совершения Литургии, а также ряда таинств, таких, например, как брак, необходимо, чтобы храм имел алтарь. Для некоторых других, таких как крещение, покаяние, соборование, это условие не является обязательным, они могут совершаться и вне церкви, например, в часовне. Там можно было также отпевать усопших, служить молебны, и в целом она отвечала религиозным потребностям крестьян. Строили и содержали часовню, как правило, совместными усилиями жители одной – двух деревень. В часовне не было постоянного священника – обычно батюшка приезжал для совершения молебна в день храмового праздника и на Пасхальной неделе, а также в случаях особой надобности. Все остальное время за ней присматривал и организовывал службы выбранный «миром» староста, у него же хранился и ключ. По воскресным и праздничным дням староста отпирал часовню, со звонницы раздавался звук колокола, и жители собирались на молитву. В молельне, перед небольшим иконостасом, зажигались свечи, читался вслух «Часослов» – соединенные в церковный сборник псалмы и молитвы [2 , с.80] .

Выбор места для строительства.

Многие путешественники и исследователи прошлого отмечали особую живописность ландшафтов, окружавших часовни, и ту тонкую гармонию, которая возникала между творениями рук человека и природой. По мнению Ларса Петтерссона – финского исследователя народной архитектуры Русского Севера, наиболее древним был обычай строить часовни за домами, ближе к полям, или в небольшой роще. Позднее, в XVIII–XIX вв., этот обычай становится все более редким, местоположение храмов могло быть самым разным. Иногда их возводили на красивых возвышенных местах (д.Воробьи), иногда – на берегу, перед домами (д.Еглово), иногда – посередине деревни (д.Кургеницы). Порой они оказывались в окружении домов в результате естественного разрастания поселения [7 , с.15] . Построенные в прибрежных деревнях, часовни хорошо были видны с воды, они выполняли роль ориентиров для проходящих судов, по ним издали узнавали и само селение. Часовни прекрасно выполняли градостроительную функцию, группируя вокруг себя, объединяя в общую картину и деревенские постройки, и озерную гладь, и поля, и лес – примером тому может служить д.Воробьи, которая хорошо видна с острова Кижи.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Общие типологические особенности.

Как уже было сказано выше, часовня – это храм, не имеющий алтаря, она может состоять из одного или нескольких помещений. Интересна запись, сделанная кижским священником Стефаном Ржановским в «Историческом сведении о приходе Кижском», относящаяся к 50-м годам XIX в.: «… Часовни в приходе все деревянные,…с папертями, строены в давних временах, но в которых годах и по какому случаю – неизвестно, иконами украшены довольно, лампады пред местными иконами, благолепие и чистота в оных часовнях всегда имеются. Каждая из сих часовен видом продолговатая, об одной главе, покрыта тесом на две стороны по подобию крестьянских домов.» [6 , с.221] . Как видно из описания, в структуре часовен часто можно найти много общего, вместе с тем, архитектурный облик каждой постройки всегда индивидуален. В этом многообразии еще раз проявился важнейший принцип народного зодчества – неповторимость каждого сооружения при повторяемости его элементов. Удивительно и то, что многие из этих построек, подвергаясь в течение своей жизни различны переделкам – в зависимости от потребностей прихода, ввиду повреждения и порчи отдельных элементов, а также под влиянием изменяющихся архитектурных вкусов, – тем не менее, продолжали сохранять органическую связь и с архитектурным обликом деревни, и со спецификой окружающего ландшафта.

Объемно–планировочное решение часовни Архангела Михаила. Этапы эволюции архитектурного облика.

Часовня Архангела Михаила была перевезена в музей в 1961 г. из д.Леликозеро, расположенной на Заонежском полуострове в 32 км к северу от о.Кижи. Она стояла в шестидесяти метрах от берега озера, с запада и с севера от часовни, за полями, располагались две деревни.

Сегодня это трехчастная клетская постройка, в ней последовательно, с востока на запад, расположены молитвенное помещение, увенчанное луковичной главкой, трапезная и сени. Над сенями высится звонница, к ним же примыкает и крыльцо, обращенное маршем на север. При реставрации, во время которой, в частности, была удалена дощатая обшивка сруба, какие–либо существенные переделки не производились. В целом так часовня могла выглядеть в конце XIX в., до произведенных поновлений. Однако история этой постройки начинается значительно раньше.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

К сожалению, каких либо документов, относящихся к началу ее строительства, до сих пор не обнаружено. Анализ отдельных конструктивных особенностей часовни и следов различных переделок говорит о том, что ее архитектурный облик складывался поэтапно, на протяжении долгого времени, при этом исследователи народной архитектуры выделяли сначала два, а позднее – три строительных периода. В 90-е годы XX в. архитектор А.Т.Яскеляйнен провел тщательное обследование этого памятника, полученные результаты позволили ему предложить следующую периодизацию: «Первоначально это была одночастная клетская часовня на невысоком подклете» – имеется в виду восточная часть сруба. «На южной стене располагалось косящатое окно, на северной. – волоковое. С западной стороны находилось крыльцо, патина на остатках бревен западной стены (которая к настоящему времени почти полностью выпилена – прим. сост.) свидетельствует о том, что какое-то время они подвергались атмосферному воздействию» [10 , с.158] , то есть, эта стена являлась внешней. Согласно графической реконструкции, сделанной тем же автором, сруб перекрывала простая двускатная крыша, высота которой была «ниже ныне существующей кровли трапезной» [10 , с.159] . Потолок внутри помещения был плоский [10 , с.160] . Как пишет А.Т.Яскеляйнен, «анализ конструктивных элементов, объемно–планировочного решения, а также состояние древесины дают основание датировать эту часть постройки второй половиной XVII в.» [10 , с.60] . Косвенным подтверждением этой версии может служить и то, что в 1678 г. в документах впервые была упомянута деревня Леликозеро, которая значилась как «новая заживка» то есть, недавно основанное поселение [4 , с.81] . Правомерно предположить, что, примерно в эти же годы, жители деревни могли построить и маленькую часовню. И, наконец, в иконостасе есть две подписные иконы (см. далее), которые датируются 1671 и 1674 гг. Такова на сегодняшний день совокупность данных, которая дает основание полагать, что наиболее старая, восточная часть сруба была поставлена «не позднее 1671 г.» [10 , с.161] . Через некоторое время ее высота была увеличена – снизу добавили пять венцов, с западной стороны, в это же время, пристроили дополнительное помещение – трапезную, к ней – тоже с запада, примыкало крыльцо [10 , с.163] . По мнению А.Т.Яскеляйнена, «о времени сооружения этой части часовни можно судить по конструкции косяков входной двери (трехкосящатые «в ус»): она входит в строительную практику к середине XVIII в.» [10 , с.163] . При датировке деревянных построек такие особенности конструкции очень важны, поскольку, как писал, в частности, А.В.Ополовников, «способ сопряжения косяков и перемычек в оконных и дверных проемах является одним из безошибочных показателей времени постройки здания» [5 , с.154] . Для указанного периода также было характерно и частое применение рубки углов «в лапу». Наша часовня срублена «в обло», однако один из углов трапезной, а именно, тот, что был расположен со стороны ступеней крыльца, рублен без остатка, «в лапу», согласно бытовавшей тогда строительной практике [10 , с.164] . О времени появления двухступенчатой кровли сегодня трудно говорить определенно, известно только, что «в Заонежье в это время существовали часовни с кровлями подобного типа. Прежде всего, это часовня Дмитрия

Солунского, датируемая 1753 годом, в д.Селецкое, что всего в 10 км от Леликозера, и еще одна, – в д.Загубье, которую Ларс Петтерссон датирует 1717 г.» [10 , с.164] .

Следующим шагом в развитии архитектурного облика постройки стало сооружение сеней, над которыми поставили восьмигранную шатровую звонницу. Можно предположить, что это произошло во второй половине XIX в. («ранее 1871 г.», как считает Л.Петтерссон. [10 , с.164] ). В конце XIX в. часовня была обшита тесом. В этот же период появились и дошедшие до нашего времени окна молельни и трапезной: оконные коробки выступают из плоскости сруба на 10–12 см, это говорит о том, что делались они одновременно с обшивкой [10 , с.165] , с учетом того, что она должна отступать от стены.

Особенности архитектурно–художественного решения.

Почти два столетия усилиями плотников нескольких поколений формировался архитектурный облик часовни Архангела Михаила, но, рассматривая ее, современный человек вряд ли сможет это предположить. Кажется, что неизвестный мастер на едином дыхании построил этот нарядный храм с хорошими пропорциями, оригинальными конструктивными деталями, со скромным, но выразительным декором. В первую очередь обращает на себя внимание каскадная двухступенчатая кровля над молельней. Издали она выглядит так, будто на одну двускатную крышу чуть повыше посажена другая, с таким же уклоном, с такими же причелинами, такой же высоты и ширины. Этот эффектный архитектурно–декоративный прием резко выделяет часовню не только из рядовой застройки, он делает ее непохожей и на многие другие храмы Заонежья. Вся кровля над молельней выполнена из «красного» теса с пикообразными завершениями торцов – в солнечный день они отбрасывают красивую кружевную тень на нижний ярус крыши и стену. Применение парных элементов, как особенность художественного решения, присутствует и в оформлении звонницы: мы видим здесь два широких гонтовых воротника, двойные резные подзоры, два маленьких воротничка, расположенные под шейкой и главкой. На западной стене сеней – сдвоенное окно. Верно найденные пропорции, а также единство декоративного решения позволили зодчим объединить разновременные части постройки в единое целое.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Глядя на этот нарядный храм, забываешь о сложной истории формирования его художественного облика. Невольно на ум приходят сравнения с природными формами: силуэтами елей, очертаниями луковиц, бутонов, распустившихся цветов. Действительно, органичная связь, родство с природой -одна из важнейших особенностей народной архитектуры. Но не только (и не столько) в имитации природных форм проявилась она. Так академик И.Э.Грабарь не раз писал по этому поводу, что русскому зодчему было присуще особое чувство архитектурно – природной ансамблевости, что, возводя новое строение, в своем замысле он всегда шел и от природного окружения, и от уже существующей застройки. Блестящим подтверждением этой мысли служит Спасско–Кижский погост. Благодаря тому, что он стоит на своем «родном» месте, мы можем в полной мере оценить красоту этого сооружения. Часовня Архангела Михаила, как и другие постройки, перевезенные в музей, к сожалению, лишена своего природного окружения, отчего ослабевает сила ее художественного воздействия на человека. Но в своем воображении мы можем восстановить прежнюю картину: деревня, за ней поле и там, одиноко стоящий на небольшом возвышении, скромный деревенский храм.

Судьбы часовен в послереволюционный период.

Они были различны. Одни часовни использовалась как подсобные и хозяйственные помещения – мастерские, склады, другие переоборудовались под клубы и магазины. Такие переделки, в большинстве своем, производились в 30–40-е гг. При этом в некоторых деревнях жители сберегали часовенное убранство, разбирая по домам иконы и утварь. В иных местах интерьеры храмов полностью сохранились. Об этом, в частности, писал Эркки Пийронен, финский православный священник, побывавший в Заонежье в годы оккупации (1942–1944 гг.). В своей книге «В часовенной Карелии» он часто выражает восхищение высокими художественными достоинствами икон, которые находились в то время в храмах, отмечает их чрезвычайную ценность. Вот как описывает он один из интерьеров: «… Стены. были почти сплошь покрыты иконами. Подставок для свечей, лампад и других предметов церковного убранства было сравнительно много. На стенах и на потолке лежал оставшийся от дыма вековой налет сажи, зато пол и подставка для свечей были чистыми, а красиво расшитые узкие полотенца, обрамляющие иконы, просто сверкали белизной. Было такое ощущение, что люди как будто боялись оскорбить святость храма смыванием столетней копоти… Я отметил это, когда по ошибке объявил общие работы по очистке потолка и стен. Верующий народ очень чувствителен в отношении святости храма и его обстановки.» [8 , с.30] .

Интерьер часовни Архангела Михаила.

Часовня Архангела Михаила избежала полного разорения, в частности, целиком сохранился подлинный двухъярусный иконостас, насчитывавший 17 икон, «небо» – 17 икон и тябловая конструкция потолка, паникадило, икона «Страшный суд» и тябла от нее, и еще несколько образов. К сожалению, отсутствуют сведения о том, как именно выглядел интерьер до того, как часовня была демонтирована и перевезена в музей. Его реконструкция произведена на основе существующих сведений относительно внутреннего убранства других храмов Заонежья с использованием подлинных икон и предметов из этой часовни. Предложения по восстановлению интерьера были выдвинуты научными сотрудниками музея «Кижи» Г.И.Фроловой и А.Ю.Любимцевым в 2000 г. [9 , с.2–38] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В настоящее время в часовне Архангела Михаила, на восточной стене молельни, размещен иконостас. Он состоит из двух рядов: местного и дейсусного. Тябла реконструированы Г.И.Фроловой по аналогии с подлинными тяблами «неба», которые имеют тавровую форму и украшены типичным растительным орнаментом. Иконостас имеет «завороты» на северную и южную стены, что для местных храмов было в ту пору обычным явлением [9 , с.15] . Большая часть икон написана в последней четверти XVII в. Вместе с тем, в местном ряду есть иконы, которые датируются XIX в.

По мнению Г.И.Фроловой, особенность данного иконостаса заключена в том, что подбор икон здесь носит явно заказной характер [9 , с.11] . В чем это выражается? В начале обратим внимание на местный ряд. Он имеет развитую каноническую форму, которая в XVII в. была широко распространена в Заонежье и включала храмовую икону с клеймами, житийную икону и классический тип Богородичного образа. В нашем иконостасе это, соответственно, «Архистратиг Михаил с деяниями», «Никола Можайский с житием» и «Богоматерь Одигитрия». Специфика заключается в том, что сюжеты, которые мы видим здесь, ранее не имели распространения в Заонежье [9 , с.12] . Ярким примером тому служит храмовая икона, на ней Архистратиг Михаил изображен в облике апокалиптического всадника, попирающего царство сатаны. На нижнем поле сделана надпись, она гласит: «Писана сия икона во имя Спаса, Святой Троицы, чудес святого Архистратига Михаила в лето 1671 г. мая (в) дня в новомолебный храм с. в часовню у Леликозера по велению раба Божия Тимофея Ларионова с братьями и соседями». Содержание надписи позволяет предположить, что при оформлении часовни из Леликозера заказчиками выступали жители деревни. Выполняя заказ, художники–иконописцы, несомненно, учитывали их вкусы и пожелания, чем, вероятно, и было вызвано написание иконы на данный сюжет [9 , с.11] . Его распространение было связано с реальными историческими событиями, а именно – с расколом Русской Православной церкви. Раскол взбудоражил все население России. Многие приверженцы старой веры бежали из центра государства в его северные области, в том числе, и в Заонежье, находя и приют, и понимание у заонежан. Впоследствии апокалиптические идеи, которые провозглашались старообрядцами, получили здесь широкое распространение [9 , с.11–12] . Все это ознаменовалось появлением в крае новых иконописных сюжетов, таких, как «Архистратиг Михаил с деяниями». Спустя три года, в 1674 г., леликозерцы ставят в местный ряд еще один подписной образ – «София Премудрость Божия», он также ранее не встречался в заонежских храмах. В форме аллегории здесь раскрывается царство Премудрости Божией, его многозначность, затрагивается тема второго пришествия Христа. Появление таких икон говорит о том, что проникновение старообрядчества на территорию Заонежья влекло за собой и распространение новых религиозных идей: мы видим, как философско–богословские размышления той эпохи отразились здесь в конкретных образах [9 , с.12] .

Над местным рядом расположен дейсусный. Он тоже имеет свои особенности. В центре ряда традиционно располагается Деисус, слева и справа от него – образы Архангелов – Михаила и Гавриила, верховных Апостолов – Петра и Павла. На северном завороте – преп. Зосима Соловецкий и Алексий Человек Божий. На южном – преп. Савватий Соловецкий и Мученик Димитрий. Здесь нет традиционных для этого ряда образов евангелистов – их символические изображения мы видим на «парусах» – угловых иконах, которые находятся сразу под потолком.

По мнению специалистов (М.А.Витухновская, И.М.Гурвич, Г.И.Фролова), все иконы, за исключением двух в местном ряду («Мученицы София, Вера, Надежда, Любовь» и «Богоматерь

Тихвинская») датируются XVII в., и были написаны в одной мастерской. Как пишет М.А.Витухновская, «об этом свидетельствует и единая цветовая гамма, основанная на красновато–кирпичном и черном цветах, и применение одинаковых пигментов, и несомненное родство художественного языка. Также как и другие иконы, созданные в этой мастерской, они обладают типичными для северной иконописи чертами. Им свойственны немногословность, использование в каждом сюжете минимального, из положенного иконографией, числа образов. Изображаемые фигуры выносятся, как правило, на передний план и заполняют почти все отведенное для действия место, что придает им монументальность при сравнительно небольших размерах икон. Мастер использует простейшие художественные приемы – очерчивает линией контур фигур, обозначает одежды контрастными цветовыми пятнами, почти совсем не прорабатывая складки. Письмо ликов также просто, охрение немногослойно. Большую роль в «оживлении» ликов здесь выполняют белильные движки, придающие взгляду внимательность, а лицу – живость. Этими средствами художник добивается подчас поразительного эффекта, сообщая движениям динамику, а ликам – сосредоточенность и энергию» [1 , с.23–24] . В целом, как пишет исследователь В.Г.Платонов, «… иконам из Леликозера присуща плоскостно–графическая манера исполнения с упрощенным и орнаментально–ритмизированным рисунком». Тот факт, что в иконостасе есть две подписные иконы – «Архистратиг Михаил с деяниями» и «София Премудрость Божия», является важным свидетельством единства всей группы икон, датируемых XVII в. Следует отметить, что существование подписных икон примечательно само по себе, как правило, иконы не подписывали [9 , с.28–29] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

С течением времени иконостас пополнялся новыми образами. Так в местном ряду мы видим иконы, написанные в XIX в. – «Богоматерь Тихвинская» и «Мученицы София, Вера, Надежда, Любовь». По мнению Г.И.Фроловой [9 , с.15] , последняя была помещена на место более древней, но по каким–то причинам утраченной иконы. Этот образ не имел широкого распространения в Заонежье, и его присутствие здесь еще раз подтверждает мысль о заказном характере этого иконостасного комплекса. Есть мнение, что, наряду с празднованием в честь Архангела Михаила, жители деревни Леликозеро считали «своим» еще один праздник, установленный Церковью в честь Святой мученицы Софии (30 сентября по новому стилю).

Иконописное убранство часовни не исчерпывается рядами иконостаса. Иконы украшают и «небо» – подвесной потолок молельни, который имеет форму усеченной пирамиды. На двенадцати радиальных иконах–клиньях, имеющих трапециевидную форму, – крупные фигуры праотцев, в центральном медальоне – лик Вседержителя. Можно сказать, что эти иконы являют собой продолжение иконостаса.

Уже произведенные реставрационные работы позволили датировать «уголки» последней четвертью XVII в. Как пишет Г.И.Фролова, «исходя из атрибуции уголков, можно с большой долей уверенности отнести создание клиньев «неба» также к последней четверти XVII века» [9 , с.16–17] , но при этом следует помнить, что «радиальные иконы неоднократно и основательно переписывались. Рентгенограммы, выполненные в 1970 г., выявили 4 слоя записи» [9 , с.17] . Таким образом, первоначальная живопись и сегодня скрыта под записью XIX века, видимо, поэтому среди специалистов существовуют и разные точки зрения на проблему датировки этих икон. Так, Л.Петерссон и А.Т.Яскеляйнен отнесли время их создания ко второй половине XVIII в.

Помимо иконостасных икон и «неба», от первоначального периода в храме сохранилось деревянное, украшенное росписью, паникадило и выносной двухсторонний образ «Богоматерь Знамение – Никола Чудотворец», выполненный в последней четверти XVII в. теми же мастерами, что написали иконостасный комплекс. К сожалению, на сегодняшний день не завершена работа по реставрации «небес», которая, как пишет Г.И.Фролова, в дальнейшем «позволит выявить еще одно достоинство интерьера: абсолютное большинство предметов в нем относится к первому этапу строительства часовни» [9 , с.18] . Созданию атмосферы подлинности здесь способствуют и такие детали, как выточенная из дерева тощая свеча с медным навершием, а также «пелены», которыми, согласно традиции, украшены образы местного ряда.

В более позднее время часовня пополнилась иконами XIX в., которые мы видим в трапезной. На южной стене – «Страшный суд», напротив нее, на северной стене – «Воскресение Xристово – Сошествие во Ад», над входом в молельню помещена икона «Дейсус». Трапезная часовни довольно просторна. Вдоль стен – лавки, на одной из них мог стоять небольшой шкафчик (или ящичек), где хранились документы, лежали свечи и мелкие монеты. За трапезной следуют сени, где, по рассказам местных жителей, раньше стояли две скамьи [9 , с.21–22] . Широкие ступени крыльца ведут к выходу, а узенькая лесенка – наверх, к звоннице. Двери, ведущие в трапезную, украшает великолепный замок, который тоже является подлинным предметом, принадлежащим этому храму.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Интерьер часовни и сегодня оставляет впечатление особой умиротворенности и покоя. Нетрудно представить себе обстановку, царившую здесь в былые времена. Относительно интерьеров заонежских храмов в воспоминаниях Э.Пийронена есть такие строки: «. Чувствовалось, что здесь необходимы были запах дыма, парение священного фимиама, молитвенный свет, создаваемый язычками пламени свечей и лампад. Атмосфера храма уносила человека в молитву, в лучший мир, где забывались земные заботы. С детской непосредственностью, верующий в Бога, как в отца, он ощущал Вседержителя и его Святое окружение источниками ниспосылаемой на него благодати.» [8 , с.30–31] .

Расположение икон в иконостасе часовни Архангела Михаила.

Использованная литература и источники:

1. Витухновская М.А. ТЭП интерьера часовни Архангела Михаили в д.Леликозеро. НРФ НБ музея «Кижи», 1982. №395.
2. Витухновская М.А. Музей–заповедник «Кижи». Петрозаводск, 1988.
3. Гурвич И.М. Подписные иконы Леликозерской часовни. НРФ НБ музея «Кижи», 1979. №510.
4. Мюллер Р.Б. Карелия в XVII веке Сборник документов. Петрозаводск, 1940.
5. Ополовников А.В. Русское деревянное зодчество. М., 1983
6. [Пашков А.М. «Историческое сведение о приходе Кижском» – малоизвестный источник по истории православной культуры Кижского прихода к. XVIII – пер.пол. XIX вв.] // Локальные традиции в народной культуре Русского Севера (материалы IV международной научной конференции «Рябининские чтения – 2003»). Петрозаводск, 2003. – С.219–224.
7. Петтерссон Л. Культовая архитектура Заонежья. Хельсинки, 1950. Перевод Н.А.Гринина. НРФ НБ музея «Кижи», №253.
8. Пийронен Э. В часовенной Карелии. Отрывки из книги. Перевод С.В.Кочнева. НРФ НБ музея «Кижи», 1990. № 1259.
9. Фролова Г.И., Любимцев А.Ю. Интерьер часовни Архангела Михаила из д. Леликозеро. ТЭП. НА музея «Кижи», 2000. №1897.
10. Яскеляйнен А.Т. Новое в эволюции часовни Архангела Михаила на о. Кижи // Народное зодчество.Петрозаводск, 1992. – С.55–66.

Основная рекомендуемая литература:

1. Орфинский В.П. Логика красоты. П., 1978
2. Пийронен Э.В. Часовенной Карелии. Отрывки из книги. Перевод С.В.Кочнева. НРФ НБ музея
3. Пулькин М.В. Строительство часовен в XVIII – н. XX вв.: законодательство и приходская традиция (по материалам Олонецкой епархии) // Народное зодчество. Межвузовский сборник. Петрозаводск, 2004 – С.123-138.
4. «Кижи», 1990. №1259.
5. Смирнова Э.С. Живопись Обонежья XIV–XVI веков. М., 1967.
6. Яскеляйнен А.Т. Новое в эволюции часовни Архангела Михаила на о.Кижи // Народное зодчество. Петрозаводск, 1992. – С.55–66.