Электронная библиотека
публикации о музее-заповеднике «Кижи»

стр. 72Абрам Евтифеевич Чуков (Чуккоев) по прозванию Бутылка (18171891), крестьянин д. Горка Пудожгорской волости Повенецкого уезда, был одним из первых сказителей Олонецкой губернии, кто обратил на себя внимание исследователей эпической поэзии.

На протяжении 1850-1870 гг. от А. Е. Чукова было записано 28 текстов былин, баллад и исторических песен. П. Н. Рыбников опубликовал 15 текстов [1] его старин: «Женитьба князя Владимира», «Илья Муромец и Идолище поганое», «Бой Добрыни с змеищем Горыничищем, встреча с Настасьей Никуличной и женитьба на ней», «Добрыня в отъезде. Алеша Попович», «Алеша Попович и Тугарин Змеевич», «Михайло Потык сын Иванович», «О молодом боярине Дюке Степановиче», «Ставр Годинович и Василиса Микулична», «Старина о Грозном царе Иване Васильевиче», «Земский собор», «О Настасье, королевичне политовской», «Царь Саламан и купец темный», «Нерассказанный сон», «О царстве Подсолнечном, царе Иване Васильевиче и царевиче Федоре Ивановиче», «Девять братьев и сестра» [2] . А. Ф. Гильфердинг записал от Чукова 8 эпических текстов: «Добрыня и змей», «Добрыня и Алеша Попович», «Михайла Потык», «Ставер», «Дюк Степанович», «Грозный царь Иван Васильевич», «Земский собор», «Молодец и королевна» [3] . По мнению исследователей, Абрам Евтифеевич был выдающимся исполнителем русского героического эпоса, эталоном сказителя- передатчика, бережно сохраняющего усвоенные эпические тексты.

стр. 73Есть веские основания предполагать, что первые записи былин от Чукова были сделаны еще в 1850 г. Принадлежали они Александру Пантелеймоновичу Баласогло, который в 1850-1851 гг. служил в Олонецком губернском правлении, где занимался сбором статистических и этнографических сведений в уездах [4] . В 1850 г. он совершил трехмесячную поездку по губернии, из которой привез обширный фольклорный, этнографический и статистический материал [5] . Во время поездки А. П. Баласогло посетил в том числе и д. Г орка, где в то время проживала семья А. Е. Чукова, провел в деревне несколько дней, принял участие в крестьянской свадьбе. В это время он имел возможность сделать записи от сказителя. По-видимому, его записи, сохранившиеся в архиве ведомства, и привлекли внимание П. Н. Рыбникова, пришедшего на ту же должность спустя девять лет, в 1859 г. Собиратель сообщал в «Заметке собирателя»: «В том же году мне самому довелось прочесть в рукописи несколько старин, записанных (как я узнал впоследствии) со слов крестьянского портного Бутылки» [6] .

Чувствуя замечательный потенциал сказителя, молодой собиратель искал встречи с А. Е. Чуковым, но в течение трех лет его старания были безуспешны. «Три раза... - писал Рыбников, - я преследовал Бутылку: два раза из-за него мне приходилось в лютую зиму переезжать через Онего по льду, а летом 1860 г. переплывать в дрянной лодчонке озеро из Кижей до Пудожгорского погоста, и все понапрасну. Уже в 1863 г. я успел познакомиться с ним и со слов его исправить то, что от него же было записано прежде другими лицами» [7] . Уделяя внимание записи былин, П. Н. Рыбников фиксировал и некоторые биографические данные о сказителе: «Мне остается сказать несколько слов о Бутылке, настоящее имя которого Абрам Евтифеев (Евтихиев) Чуккоев. [...] У него есть хороший участок земли в дер. Горка Пудожского погоста и все хозяйственное обзаведение, но он больше промышляет портняжеством, и по этому ремеслу всю почти зиму обходит заонежские деревни. Петь он выучился от отца своего, который был великим сказителем» [8] .

стр. 74А. Ф. Гильфердинг встретился с А. Е. Чуковым и начал записывать от него былины в первые дни приезда в г. Петрозаводск, в июне 1871 г. [9] «Старик оказался в гостях у сына, и уже в самый день моего приезда я имел удовольствие услышать его прекрасные былины. Мы с ним сошлись так, что он охотно согласился сопровождать меня по всему Заонежью и до самого Каргополя и был мне весьма полезен» [10] . Постепенно сложилась удивительная дружба сказителя и собирателя. Благодаря активной помощи Абрама Евтифеева Гильфердингу удалось записать более 70 исполнителей. «Я старался останавливаться в таких селениях, где можно было рассчитывать наверно услышать былины; а пока я их там записывал, Абрам Евтихиев, бывало, пойдет по окрестности, иногда далеко, верст за 40 и даже за 50, “доставать сказителей”, как он выражался; удостоверенные им, что они будут вознаграждены, крестьяне шли очень охотно сообщать свои былины» [11] . Во время общения со сказителем Гильфердинг пришел к мысли о необходимости и важности повторной записи текстов, он обратил внимание на расхождение подлинных текстов в живом исполнении от исполнителя и текстов, напечатанных в сборнике Рыбникова.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Свои впечатления о посещении Олонецкого края и встрече с былинными сказителями Александр Федорович описал в статье «Олонецкая губерния и ее народные рапсоды», которая была впервые опубликована в мартовском выпуске журнала «Вестник Европы» за 1872 г. (с. 83-140). В этом очерке Гильфердинг привел рассказ Абрама Евтифеева, раскрывающий детали его биографии: «... батюшка мой был не тутошний, он родом из Киж, с Космозера, и переселился со мною на Пудожскую Гору, когда мне уже было лет 20; оттого я и пою былины как кижане, а не как здешние» [12] . Уточненная биографическая справка о сказителе А. Е. Чукове была составлена А. Ф. Гильфердингом позже, при подготовке сборника эпических текстов «Онежские былины»: «Чуков Абрам Евтихиев, по прозванию Бутылка, крестьянин д. Горка, Пудожгорской волости, Повенецкого уезда, 59-ти лет [ на 1871 г. - И. Н.] . Заимствовал былины от отца, который был мастер петь и знал очень много ’’старин”. Отец родился и провел молодость на Космозере, в Кижском крае; оттого, по свидетельству самого Абрама, он поет былины так, как кижане, а не так, как их поют другие сказители на стр. 75Пудожской Горе. Впоследствии отец переселился в Кузаранду, а оттуда уже, лет сорок тому, на Пудожскую Горку. Абрам Евтихиев в молодости выучился портняжному мастерству и до сих пор ежегодно проводит осень и зиму, странствуя по деревням, чтобы шить крестьянам платье; преимущественно бывает в Кижском Заонежье; за работой он обыкновенно распевает свои старины. Он, впрочем, ведет и крестьянское хозяйство, довольно порядочное, служил обществу в качестве сборщика податей» [13] .

Собиратели не раз отмечали близость текстов Чукова с вариантами былин, записанных от космозерских сказителей. В ходе исследования предстояло ответить на вопрос, в какой мере семейство Чуковых действительно было связано с Заонежьем и Космозерским кустом деревень.

Дальнейшие генеалогические изыскания позволили ввести в научный оборот сведения, дополняющие и уточняющие биографию сказителя. Самые ранние документальные свидетельства о семье А. Е. Чукова, найденные в Национальном архиве РК, относятся к 1780-м гг. Материалы ревизий податного населения Олонецкой губернии, начиная с 1782 г., свидетельствуют, что предки сказителя проживали в Пудож- горской волости. В Национальном архиве хранятся материалы 7 ревизий, в том числе и переписи крестьян, проживавших в д. Горка По- венецкого уезда (4-я - 1782 г., 5-я - 1795 г., 6-я - 1811 г., 7-я - 1815 г., 8-я - 1833 г., 9-я - 1850 г., 10-я - 1857 г.) [14] . В материалах всех ревизий имеются упоминания о представителях рода Чуковых [15] .

Местечко Пудожская Гора, где проживал А. Е. Чуков, располагалось в Повенецком уезде в двух верстах от восточного берега Онежского озера, напротив заонежской деревни Кузаранда. На протяжении конца XVIII - середины XIX в. крестьяне д. Горка были приписаны к экономическому ведомству, то есть в прошлом причислялись к монастырским крестьянам Муромского монастыря. На 1890 г. это селение входило в состав Римской волости, насчитывавшей 9 деревень. По свидетельству путешественников, посещавших эти места в 1880-е г., пудожгоры жили «если и не в большом стр. 76достатке, зато и бедности большой у них нет... улицы в деревнях, хотя и не прямые, но достаточно широкие и сухие; домики, хотя большею частью и старые, но высмотрят бодро, крыты везде тесом, покривившихся и полуразвалившихся между ними нет, а напротив есть несколько домов двухэтажных, новых, с раскрашенными “подзорами” и балкончиками» [16] . Благосостояние пудожгоров опиралось на земледелие и промыслы. Крестьянские наделы составляли по 15 десятин на душу, но почвы быстро истощались, и хлеба своего не хватало. Выручали жителей Пудожской Горы отхожие промыслы. Чаще всего уходили работать по найму плотники, пильщики, столяры, маляры, сапожники, бондари-«бочары», кожевники, скорняки- «овчинники», красильщики, кузнецы и коновалы. Особенно много в селении было портных. «Около Рождества портные, обыкновенно, приходят домой, во-первых “чтобы дом заповедать”, как говорят они, и, во-вторых, чтобы уплатить подати. После праздников некоторые уходят снова, другие же (малосемейные) остаются дома, для занятия хозяйством. Главными пунктами для заработка пудожгорских портных служат уезды - Повенец- кий, Петрозаводский (Заонежье) и Пудожский; но многие уходят также и в Архангельскую губернию и даже в Поморье. Сколько-нибудь порядочный портной до Рождества успевает заработать от 30 до 40 руб., а хорошие мастера и больше». Не менее важными статьями дохода пудожгоров были охота на пушного зверя, птицу и рыболовство [17] .

Дед Абрама Евтифеева Чукова Ефим Иванов (ок. 1735-1789), в 1780-е г. проживал вместе с супругой Параскевой Емельяновой (ок. 1733-1787), в д. Горка (вар. Пудожская Гора, Пудожгорская) Пудожгорского прихода Повенецкого уезда [18] . Здесь же проживали с семействами его братовья (двоюродные братья) Ипат (ок. 1739-1791), Аким (ок. 1742 г.р.) и Иван Антоновы (ок. 1741 г.р.) [19] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Отца знаменитого сказителя звали Евтифей (вар. Ефтифей, Евстифей) Ефимов (ок. 1768 г.р.). Он проживал в той же деревне и после смерти родителей в конце XVIII в. перешел на жительство в семейство дяди Ивана Антонова [20] . Супругу он привез из заонежского селения: «жена его Катерина Петрова взята Фоймогубской волости деревни Карасозера у государственного крестьянина Петра Прохорова» [21] .

стр. 77По словам А. Е. Чукова, отец его родился в Заонежье и лишь обзаведясь семейством, переехал на Пудожский берег. Между тем в отчетах переписи населения за 1795 г., исповедальных ведомостях и других архивных документах того времени мы не находим подтверждений слов сказителя [22] . Тем не менее с Заонежским берегом семью связывали многочисленные родственные связи: две тетки Евтифея Ефимова были взяты из семей государственных крестьян Толвуйской и Кузарандской волостей [23] . В начале 1790-х гг. в Кузарандскую волость в д. Шиловская был переписан семилетний двоюродный брат Евтифея Ефимова Павел [24] .

В семье родителей А. Е. Чукова по документам рождено было шесть детей: пять мальчиков и одна девочка [25] . Семья на протяжении первой половины XIX в. жила большим нераздельным хозяйством. До 1836 г. возглавлялась она отцом семейства Евтифеем Ефимовым, позже большаком семьи стал старший из детей Федор Евтифеев (1801 г.р.). По-видимому, наследовали фамилию Чуковы все сыновья Евтифея Ефимова, но документально фиксируется она лишь у внуков [26] .

Абрам (вар. Аврам) Евтифеев был младшим в семье. Родился он в конце 1817 г. Дата его рождения установлена по данным ревизской сказки за 1834 г., где было указано, что ребенок новорожденный, то есть не был внесен в документы предыдущей ревизии 1816 г. На момент проведения переписи 1834 г. Абраму было полных 17 лет [27] . К состр. 78жалению, пока не удалось уточнить дату рождения по записям о крещении. Метрические книги Пудожгорской волости за 1816 г. в Национальном архиве Республики Карелия отсутствуют, а записи 1817 г. разрозненны и неполны. Возможно, это связано с пожаром, уничтожившим местный храм в 1819 г. [28]

В 1850 г. в доме Чуковых в д. Горка проживали семьи трех братьев: Федора, Петра и Абрама, и их возрастная незамужняя сестра Настасья, всего 17 человек [29] . Исследователи поэтического дара сказителя отмечали пристрастие А. Е. Чукова среди женских персонажей второго плана к имени Настасья: Настасья Никулична в «Добрыне и Настасье» и «До- брыне и Алеше» (Рыбников, № 148, 149), Настасья королевична в «Ми- хайле Потыке» и балладе «Молодец и королевна» (Гильфердинг, № 150, 155), Настасья королевична в былине «Женитьба князя Владимира» (Рыбников, № 23 - первая часть сюжета «Дунай-сват») [30] . Эта деталь дает нам повод предположить уважительные отношения между старшей сестрой Настасьей и братом. Вместе с тем подчиненное положение младшего брата в многочисленном семействе могло стать поводом для Чукова овладеть портняжным ремеслом и ходить в отход по заонежским деревням.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

По документам середины XIX в. в семье, помимо домочадцев, проживали «принятые во двор» вдовы» [31] , которые, по-видимому, являлись дальними родственницами. Сложно установить определенно отношение к старообрядческому вероучению семьи А. Е. Чукова, поскольку в XVIII - начале XIX в. учет старообрядцев в приходах был крайне несовершенным. Священнослужители нередко использовали обязанность учета старообрядцев как источник дополнительных доходов. Это, в свою очередь, позволяло прихожанам избегать упоминаний о себе в отчетных документах и уменьшать риск преследований [32] .

стр. 79По данным исповедальных ведомостей середины XIX в., члены семей старших братьев Чукова не являлись в пасхальную неделю на исповедь либо «вследствие отлучки», либо «по нерачению» [33] . Возможно, эта «забывчивость» была следствием «приверженности к расколу». Стоит отметить, что Пудожгорский приход издавна слыл старообрядческим. В самом начале XVII столетия в «лесожительном сельце, называемом Пудожская Гора» скрывался от смуты и умер в монашестве князь Борис Александрович Мышецкий - предок Андрея Денисова, основателя Выговско- го старообрядческого общежительства [34] . В XVIII в. в северной части Пудожской горы располагался старообрядческий скит, к концу века разоренный войсками. В XIX в., несмотря на закрытие выгорецких скитов, в пудожгорских деревнях продолжали появляться «скрытники» («бегуны», «странники»). Вплоть до начала XX в. на Пудожской горе проживала небольшая группа странников-безденежников.

Церковное начальство при поддержке светской власти предпринимало немало усилий для изменения ситуации в епархии. В 1830-1850-е гг. усилились репрессивные государственные мероприятия. Преследовалось «внешнее оказательство раскола» как «нарушение общего благочиния и порядка». Представители церкви вели учет тех, кто отказывался от исповеди и причастия по религиозным соображениям. Запечатывались старообрядческие часовни, уничтожались чтимые старообрядцами мощи, преследовались собрания верующих. Явных старообрядцев продолжали ссылать в отдаленные места, разлучали с семьями, разрушали их хозяйства. Эти меры послужили поводом медленного сокращения численности старообрядцев [35] .

По церковным ведомостям конца 1850-х гг., жители селения Пудожская Гора более активно начинают посещать православную церковь. В 1853 г. Абрам Евтифеев с супругой и детьми упоминаются в ведомостях как бывшие у исповеди и святого причастия [36] .

Абрам Чуков был женат на Василисте (или Вассе) Лукиной. В браке было рождено шесть детей: Федор, Кирилл, Константин, Агафья, Егор и Аксения. Средний сын Константин (1844 г.р.) в 1875 г. в звании отставного рядового 105 Оренбургского полка женился и перебрался в Петрозаводск [37] . Старший сын, Кирилл Абрамович Чуков (1839-1889) стр. 80выучился грамоте у местного дьячка, в 10 лет был взят в канцелярию Повенецкого окружного начальства, женился на Анне Ивановне (в дев. Барышевой), уроженке д. Песчаное, и, переписавшись в мещанство, вслед за братом уехал из деревни. Запись об этом была сделана в Ревизской сказке за 1858 г. по д. Горка при описании семейства Абрама Евтифеева. В этом документе впервые была упомянута фамилия Чуков: «Кирила Чуков по постановлению Казенной палаты переведен в мещане г. Петрозаводска» [38] .[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

В Петрозаводске он содержал гостиницу. Их сын, Николай Кириллович Чуков [39] (01.02.1870, Петрозаводск - 05.11.1955, Москва), внук сказителя, вырос в Петрозаводске, окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, вернулся в родной город и много сил отдал организации школ в Олонецкой губернии (рис. 1). Позже он стал ректором Олонецкой духовной семинарии, известным общественным деятелем. После революции Н. К. Чуков переехал в Петроград, где был назначен настоятелем Казанского собора. В 1922 г. он проходил по знаменитому «делу» митрополита Петроградского Вениамина (с ним Н. К. Чуков был знаком по совместной учебе в Олонецкой семинарии). Обоих приговорили к расстрелу, но судьба их ждала разная: митрополит Вениамин принял мученическую смерть, а протоиерея Николая Чукова помиловали. В годы войны, после гибели всей семьи, он стал монахом Григорием и был назначен митрополитом Ленинградским и Новгородским. Митрополит Григорий возглавлял Учебный комитет Русской православной церкви и приложил немало усилий для возрождения духовного образования в стране.

стр. 81В воспоминаниях митрополита есть упоминание о сказительском мастерстве деда, Абрама Евтифеева Чукова: «Я много раз слышал пение ... былин от своего деда. Обыкновенно он, как и другие родственники по отцу и по матери, ежегодно приезжал к нам в гости на “Петров день” (29 июня), когда город справлял престольный праздник своего собора, и окрестное население съезжалось на ярмарку». В них же сообщается о том, что сказитель скончался в г. Пудож в 1891 г. [40]

По обычаю младший сын сказителя А. Е. Чукова, Егор Абрамович, остался жить с отцом в родительском доме в д. Горской. Его сыновья Егор и Осип унаследовали фамилию Чуковы. До сего дня их потомки проживают в Пудожском районе. По воспоминаниям родных, Егор Абрамович славился по всей пудожской округе как лучший охотник- медвежатник. «Полесниками» были и его сыновья. Даже свою супругу,

Настасью Фоминичну, он брал на медвежью охоту. Довелось ей с рогатиной помогать мужу у берлоги.

В семье Егора Егоровича было рождено трое сыновей: Василий, Федор, Иван и дочь Анна (в замужестве Насонова) (рис. 2). Все они проживали в д. Горской Римского сельсовета.[текст с сайта музея-заповедника "Кижи": http://kizhi.karelia.ru]

Старший из сыновей, Василий Егорович, получил образование, работал в колхозе счетоводом, но был репрессирован и скончался сразу после войны. С его дочерью, Елизаветой Васильевной Чуковой, автору статьи удалось встретиться. По рассказам Елизаветы Васильевны, семья Чуковых в д. Горка была единственным семейством с карими глазами и черными волосами [41] . По деревне их звали «черноголовики».

стр. 82Вторая деревенская прозывка была «Чуковский копыл», данная односельчанами Егору Егоровичу за независимый и твердый характер [42] . На ее памяти былины из членов семьи никто не исполнял, но песни любили. Многие из старших родственниц были участницами фольклорной группы с. Римское.

Несмотря на то что исполнительское мастерство не было наследовано в роду Чуковых, до сих пор в памяти потомков бережно сохраняется уважительное отношение к прославленному предку, сказителю былин Абраму Евтифееву Чукову.

• [1] Четыре текста имеют варианты повторных записей: «Бой Добрыни с змеищем Горыничищем», «Михайло Потык сын Иванович», «Земский собор», «О Настасье, королевичне политовской».
• [2] Песни, собранные П. Н. Рыбниковым: В 3 т. / Под ред. Б. Н. Путилова. Былины. Петрозаводск, 1989. Т. 1. С. 193-291.
• [3] Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом летом 1871 г. СПб., 1873. С. 744-794.
• [4] А. П. Баласогло был сослан в Олонецкую губернию за связь с петрашевцами. (См.: Пашков А. М. Фольклорная и этнографическая деятельность петрашевца А. П. Баласогло в петрозаводской ссылке // Учен. зап. Петрозаводского гос. ун-та. Сер. «Общественные и гуманитарные науки». 2010. № 5 (110). С. 11.)
• [5] Базанов В. Поэзия русского Севера. Петрозаводск, 1981. С. 36.
• [6] Рыбников П. Н. Заметка собирателя // Песни, собранные П. Н. Рыбниковым: Т. 1. С. 48.
• [7] Там же. С. 50-51.
• [8] Там же. С. 70.
• [9] Первые былины, записанные А. Ф. Гильфердиногом в Олонецкой губернии, были исполнены А. Е. Чуковым («Добрыня и Алеша Попович» и «Михайло Потык»). См.: Дневник путешествия А. Ф. Гильфердинга // Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом летом 1871 г. СПб., 1873. С. V.
• [10] Там же. С. ХV.
• [11] Там же.
• [12] Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом летом 1871 г. СПб.: Тип. Император. Акад.наук, 1873. С. XV, XXIX.
• [13] Там же.
• [14] В течение XVIII - первой половины XIX в. судьба всей Олонецкой губернии, состав и границы уездов несколько раз менялись, менялась административная принадлежность волостей и селений. В 1780-1830-е гг. д. Горка входила в состав Пудожгорской волости Челмужского погоста, в 1840-1860-е она относилась к Даниловской волости НиколаевскоЛадожского сельского общества, во второй половине XIX в. деревня вошла в состав образованной Римской волости Пудожского уезда.
• [15] Ревизская сказка за 1782 г. НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 8/52. Л. 149 об.-150; Ревизская сказка за 1795 г. НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 22/217. Л. 73 об.; Ревизская сказка за 1816. НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 47/445. Л. 12 об; Ревизская сказка за 1811 г. НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 28/263. Л. 17; Ревизская сказка за 1834. НА РК.Ф. 4. Оп. 46. Ед. хр. 4/48. Л. 48 об.-49 об.; Ревизская сказка за 1850. НА РК Ф. 4. Оп. 19. Д. 21/176. Л. 62 об. 63; Ревизская сказка за 1858. НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 78/767. Л. 88-88 об.
• [16] N. Этнографические заметки. Пудожская гора, в Повенецком уезде // ОГВ. 1888. № 47. С. 436.
• [17] Там же. С. 444-445.
• [18] НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 22/217. Л. 73 об. (Ревизская сказка Повенецкого уезда Челмужского погоста Пудожгорской волости д. Горки за 1795 г.)
• [19] Там же. Л. 72.
• [20] НА РК. Ф. 25. Оп. 19. Д. 26/406. Л. 572. (Исповедальные ведомости Новгородской епархии Вытегорского уезда Пудозгорского прихода за 1802 г.)
• [21] Там же. Ф. 4. Оп. 18. Д. 22/217. Л. 73 об. (Ревизская сказка Повенецкого уезда Челмужского погоста Пудожгорской волости д. Горки за 1795 г.).
• [22] Следует отметить, что полученные архивные данные о семье Чукова не вполне согласуются с биографическими материалами об А. Чукове, опубликованными А. Ф. Гильфердингом. В частности, собиратель, со слов самого сказителя, сообщает, что отец А. Чукова, Евтифей Ефимов, родился и провел молодость на Космозере в Заонежье, откуда перебрался в Пудожскую Гору, причем Абраму тогда было «лет двадцать». Таким образом, переезд должен был состояться в первой половине 1830-х гг. Однако ревизские сказки свидетельствуют, что семья деда А. Чукова Ефима Иванова постоянно проживает в Пудожской Горе гораздо раньше - с 1780-х гг. В документах по селу Космозеро, сведений о семье А. Чукова мы не нашли. Очевидно, что история переезда семьи Чукова из Космозера в Пудожскую Гору нуждается в дополнительном изучении.
• [23] НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 22/217. Л. 72-73 об.
• [24] Там же. Л. 72.
• [25] Там же. Ф. 25. Оп. 19. Д. 26/406. Л. 572; Ф. 4. Оп. 18. Д. 28/263. Л. 17; Д. 47/445. Л. 12 об.; Оп. 46. Д. 4/48. Л. 48 об.-49.
• [26] Константин Абрамов Чуков, Кирилл Абрамов Чуков (см: НА РК. Ф. 25. Оп. 22. Д. 299, запись от 05.02.1875); Трофим Федоров Чуков (см: НАРК. Ф. 25. Оп. 27. Д. 635, запись от 28.07.1891); Николай Кириллов Чуков (см: НА РК. Ф. 25. Оп. 22. Д. 548, запись от 26.04.1909). Фамилия могла произойти от родового прозвания брат- cukko в диалекте карельского языка Валдайского р-на Новгородской области и принадлежать выходцу из этих мест. См.: Сопоставительно-ономасиологический словарь диалектов карельского, вепсского, саамского языков. Петрозаводск, 2007. С. 291.
• [27] НА РК. Ф. 4. Оп. 46. Д. 4/48. Л. 48 об-49. (Ревизская сказка Повенецкого уезда Олонецкой губернии Николаевско-Ладожской вотчины Пудожгорской волости, д. Горки за 1834). Православные именины Авраама: 9 (22) октября - день памяти праведного Авраама праотца и племянника его Лота.
• [28] Из «ведомости» о церквах и монастырях 1798 г. известно, что «на Пудожгорской Горе» стояла церковь Великомученика Георгия, неизвестно когда построенная, но просуществовавшая, согласно «Ведомости ... Повенецкого уезда Пудожгорского самостоятельного прихода за 1890 г.», до 1819 г.. !Дело об отошедших от Архангельской епархии к Новгородской церквей 1797-го г.». (См.: НА РК. Ф. 25. Оп. 1. Д. 1/1. Л. 64).
• [29] НА РК. Ф. 4. Оп. 19. Д. 21/176. Л. 62 об.-63. (Ревизская сказка Повенецкого уезда, Даниловской волости, Николаевско-Ладожского сельского общества деревни Горки за 1850 г.).
• [30] Новиков Ю. А. Сказитель и эпический текст (из текстологических наблюдений над былинами из Сборника Кирши Данилова). [Электронный ресурс]. URL: http://www. pseudology.org/chtivo/SkazitelDanilov.htm. Дата обращения: 18.07.2017.
• [31] НА РК. Ф. 25. Оп. 21. Д. 64/144. Л. 106 об.-107. (Ревизская сказка. Пудожгорской волости Повенецкого уезда д. Горки за 1816 г.); Ф. 4. Оп. 18. Д. 47/445. Л. 12 об. (Исповедальные ведомости Повенецкого уезда Пудожгорского погоста деревни Горки за 1853 г.).
• [32] Пулькин М В. Православный приход и власть в середине XVIII - начале XX в. Петрозаводск, 2009. С. 317.
• [33] НА РК. Ф. 25. Оп. 21. Д. 64/144. Л. 106 об.-107. (Исповедальные ведомости Повенецкого уезда Пудожгорского погоста деревни Горки за 1853 г.).
• [34] УсовП. С. Помор-философ // Исторический вестник. СПб., 1886. Т. 24. № 4. С. 145-160.
• [35] ПулькинМ. В. Православный приход... С. 317-320.
• [36] НАРК. Ф. 25. Оп. 21. Д. 64/144. Л. 106 об.-107. (Исповедальные ведомости Повенецкого уезда Пудожгорского погоста деревни Горки за 1853 г.).
• [37] НА РК. Ф. 25. Оп. 22. Д. 299, запись от 05.02.1875. (Метрическая книга Кафедрального собора г. Петрозаводска за 1875 г.).
• [38] НА РК. Ф. 4. Оп. 18. Д. 78/767. Л. 88 об. Ревизская сказка Повенецкого уезда Даниловской волости Николаевско-Ладожского сельского общества за 1858 г.
• [39] Сорокин В., протоиерей. Митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Чуков) и его церковно-просветительская деятельность // Богословские труды. Сб.: 175-летие Ленинградской духовной академии. М., 1989. С. 97-98.
• [40] Сорокин В., протоиерей. Указ. соч. С. 98.
• [41] По данным антропологических наблюдений, жители волостей восточного побережья Онежского озера преимущественно имели русый и светло-русый цвет волос. Обладателей черного цвета волос было очень мало. См.: Архив РГО. Фонд Олонецкой губернии. Р. 25. Оп. 1. № 27. (Студитов Г. Этнографические описания, объемлющие местность Пудожского уезда, Нигижемско-Георгиевского, Пречистенского и Гакугского погостов.)
• [42] В новгородских говорах копылом называли валек для стирки белья, в вологодских - топорище; в костромских - деревянное донце, куда пряхи вставляют гребень; все детали связаны с мастерством древоделия. Между тем повсеместно «копылом» называли деревянный стояк, держащий санный полоз, откуда и пошло выражение «копылом торчать», то есть быть на виду, стоять поперек. Прозывку «Копыл» мог получить обладатель деятельного, своенравного, упрямого характера.